К дому рыбы. Проза

Он помолчал и совсем отчаянно добавил:

– И как вы слушаете? И пишете как? Не знаю, жаловаться на вас, что ли… И перед людьми стыдно.

Сказал и бросил трубку. Первая моя реакция – бежать в редакцию каяться. Вторая – хватать газету и искать ошибку. И вот что я прочла: «В Санкт-Петербурге прошло биеннале графики… В ней приняли участие художники… Овечкин (вот он!) и… Отаркин». Ну? Где ошибка? Читаю дальше. А дальше все, что было сказано об акварелях Овечкина, было отнесено не к нему, а к живописцу Валерию Отаркину, которому и без того досталось почти два абзаца текста! Фамилия «Овечкин» была нечаянно, из-за моей невнимательности, заменена «Отаркиным», но имя, словно осколок зуба, имя Валентин и акварели этого художника в тексте остались!

Роза долго любовалась моей расстроенной физиономией, а затем начала медленно заваливаться на бок от тихого, почти беззвучного, из уважения к моим переживаниям, смеха.

– Ты только представь! Писала ты. Выправляла. Читала я. Читал сам Овечкин, потом принес жене. Его ученики, коллеги видели заметку…

Роза говорила, я все отчетливее начинала представлять, какую импульсивную и серьезную жизнь – жизнь, похожую на светские будни Носа майора Ковалева, – ведет газетный листок, пока сотрудник редакции беспечно обедает в приятной компании и смотрит диснеевские мультики.

– … затем он поехал в Хабаровск, чтобы показать статью в Союзе художников, – продолжала Роза. – Все-таки международное биеннале! «Манеж», одним словом! Ехал в автобусе три часа. И – спорим! – снова рассматривал газету.

Да-а уж! Писала я материал… Потом передала его, как полагается, редактору отдела. Тот перестал мучить пишущую машинку и вгрызся в текст. Поправил все, что мог. Нашел две тавтологии, в одном предложении убрал инверсию. Отнес заместителю главного редактора, человеку опытному и дотошному во всем, что касается профессиональной ответственности. Затем ошибки искали два корректора и отнесли вычитанный текст на верстку.

И никто, никто не заметил разницы между уважаемыми в нашем городке талантливыми людьми – акварелистом Валентином Овечкиным и живописцем Валерием Отаркиным.

****

Роза вышла в подъезд проводить меня. В словах утешения не было пользы, и мы молчали. Из-за приоткрытой двери печальными глазами смотрела на нас не гулявшая собака-бабака.