Море крылатое

А я по облаку ходил, как по тропе,

И не сворачивал, и пел свою канцону,

И в сотый раз терял свое лицо, но

Дождь не усилился – застыл, оторопев.

Мы

Я закрыл свое сердце от вьюг и ветров,

От кривых улыбок и лживых фраз,

Вот пойду теперь наломаю дров

И влюблюсь в тебя, словно в первый раз.

Но моя душа под стальным замком,

И тебя в ней нет, и потерян ключ…

И до боли образ мне твой знаком,

А твой острый взгляд, как игла, колюч.

И звездой горит капля с той иглы,

И скрипит замок на семи ветрах…

Пропадает мир, пропадем и мы,

Каждый сам в себе, да на всех парах!

Я открыл свое сердце тебе и другим

Растопил металл, даже пик иглы…

Только жаль – абсолютно я стал другим,

И иным стал мир, и иными мы.

Подорожник

У предсказаний свой исток,

У недосказанности – устье.

И мир потерян меж истом,

И к ним беспомощно тянусь я.

И подорожник на тропе,

Возможно, выглядит дороже

Всех поисков моих вовне

И всех моих прозрений тоже.

К доске

Вдоль дорог моих цветы не растут,

Ни травинки, ни былинки, ни сна,

Я по ним, как на почетном посту.

Сколько лет маршировал – не устал!

Нет ни целей, ни высоких затей,

Жаждой власти не заражен,

Что, как страсть, нам ворожит в пустоте,

А при целях – знай да лезь на рожон.

Будет день, где, как на помин души,

Все пути в серебристый клубок

Вдруг совьются, чтоб жизни лишить,

За собой повлекут – глубоко.

И я споюсь с океанами лет,

Позабуду: где жил, как да с кем.

Как студент, что не знает билет,

Подойду к черной-черной доске.

Двери

Я стучал в водянистую землю,

Серость грязи лопатой мерил…

Пухом ласковым быть не лень ей?

– Закрываются двери!

Там, где прах твой закопан, птицы

Защебечут свои молебны,

И весна с озорством царицы

Аромат свой плеснет целебный.

Только имя твое осталось,

А гранит, он и тот не верил:

Что бессильны любовь и жалость…

Закрываются двери.

Истина и Весна

А истина и без меня

Проходит где-то между нас,

Подснежником в лесу звеня,

В Весну ручьями пролилась.

И вся-то жизнь – лишь суета?

И вся ли смерть – ее предел?

И карта битая не та,

А и козырной не хотел.

Рубище

Небо губами трогать

И шелестеть слова…

Этой березы проповедь

Суетна, не нова…

Этим ветрам насвистывать

Музыку горних сфер,

Что, словно смерть, неистова,

Оголена, как нерв.