Начистоту в ли-бемоле

Когда меня не станет,

когда тебя не станет,

когда всех нас не станет

к концу отпущенных –

что за себя оставим?

Сомнения, усталость?

Разорванные стяги?

Обугленные пустоши?

Когда тебя не будет,

когда меня не будет,

совсем-совсем не будет –

кто встанет у меча?

Заговорят в народе

что, дескать, были люди,

а может быть, уроды,

а может, промолчат?

А кто-то – так быть может –

и выдохнет: ну что же,

не стало двух убожеств,

дорог нехоженых.

И выпьет, толстокожий,

и станет чуть моложе –

его ничто не гложет.

Так тоже может быть.

Мы столько книг не сделали,

мы столькими не читаны,

мы не простили стольких, что

уже и не успеть.

И наши песни семенем

не проросли на чистую.

Из года в год всё тоньше,

невидимей доспех.

Мы не опадали самолётами,

мы не воевали с пулемётами,

даже не планировали что-то там

в отместку прожитым.

Нас об этом, в общем, не просили,

но когда сиять настолько сильно,

небеса тебя в себе фиксируют

раньше, чем положено.

Ржавеют образа?ми

рождественские сани,

готовятся к отправке

по млечности путей.

Никто и не узнает,

что нас уже не стало.

Немыслимая правда

незначащих потерь.

ОН. И почему все так боятся смерти?

Естественна, как рождение, смех, слёзы,

секс и процесс дефекации,

безобразна своей непогрешимой неисключительностью,

смерть восхитительна самой своею сутью –

гранью, которой книга, истончаясь, кончается,

а дерзкие имеют необоснованное право полагать, будто не кончается.

Или кончается, и вновь начинается.

Или кончается, и начинается Библия/Тора/Коран/Бхагаватгита/Пособие по приручению Летающего Макаронного Монстра.

Мне забавно воображать, что наименее интеллигентный пласт аудитории корёжит от слова «кончается», а не оттого, что я повторил его четырежды.

Как тяжело нам просыпаться по утрам.

Не всякий согласится добровольно переехать из цветной фантастики в чёрно-белый арт-хаус,

дерьмовый, к тому же.

Глаза категорически не желают открываться,

тягучий медовый воск сна обнимает голову,

заточенную под думать, думать, думать…

Думать не нужно, иди в удивительный мир, смотри его,

живи его,

жуй его,

впитывай.

Одеяло – мякоть сна.