Не все – быдло!

Но для молодёжи, рвущейся на поиски лучшей жизни, покидающей колхозы и деревни, – пусть даже на товарняках, на нарах, подобно бегущим зэкам, – май был благим…

Терпели всё: и голодай холод, потому что знали: это временно.

Израненная, но одолевшая фашистов страна поднималась из пепла заново. Советская молодёжь выносила на своих плечах эпоху подъёма экономики с завидной силой, ведь колхозный скот падал от усталости…

Откуда бралась жажда жизни? Да от тех, страшных лет для нашего народа – «сороковых», где научились побеждать.

После бомбежек, лепешек с опилками, – вместо хлеба; вшивых портков из мешковины-вместо одежды, – теперь свобода стала раем для молодёжи, особо ценившей жизнь.

Кто сказал, что ты должен месить навоз ногами в колхозе за «спасибо», где «спасибо» – трудодень, вместо зарплаты? И это тогда, когда тебе прожужжали все уши про «Богатый север»!..

…В вагоне были такие, у которых еда кончилась, а вода – лишь на остановках. Товарняки же тормозили крайне редко, и «народное радио» немедленно оповещало, когда же можно будет выйти на волю.

Готовились заранее; доставались все имеющиеся ёмкости, от котелков до солдатских кружек. А когда открывали засов на долгожданной остановке, и свежее дуновение весны касалось изнуренных путешественников, раздавались радостные возгласы. Многие прыгали на замедляющемся ходу состава, – так не терпелось ступить на твердую северную землю, о суровости которой предупреждали старики, что провожали их.

Но неунывающие хохлы так же знали и помнили другой завет: «Смелому всегда найдётся место под солнцем!», так что…

Перегоняя один другого, то с фляжкой, кто – просто размяться, и «стрельнуть» чего на новом-то месте, – молодежь дружно высыпала на перрон из приоткрытых дощатых, ещё с войны крепких вагонов.

Так же дружно бежали не только справить нужду, но и финансовое благополучие, задрав юбку выше колена, сами знаете – кто. «Справив» эту самую финансовую нужду за ближайшим кустом с тем, у кого имелась наличность, шлюшка деловито пересчитывала, слюнявя и без того грязные гроши, и торопливо совала между грудей, жадно трясущихся.

Вытерев ляжки видавшей виды юбчонкой, отряхнувшись, подобно курице, она снова оголяла колено, если время стоянки это позволяло.

Девчата по соседству с ними брезгливо отворачивались, не брали даже такого лакомства, как купленного на «гроши из кустов» – пирожки. Они умели дождаться своего.