Соломенная собачка с петлей на шее

Соломенная собачка с петлей на шее

Влад Новиков

«Мне вспомнился К., для которого чашка кофе была единственным смыслом существования. Однажды, когда я дрожащим от волнения голосом расписывал ему преимущества буддизма, он мне ответил: "Нирвана – пожалуй, но только с чашечкой кофе".

У всех нас есть какая-нибудь мания, мешающая нам безоговорочно принять высшее блаженство», – Эмиль Чоран.

А вы готовы отправиться в путешествие на теневую сторону своей личности вместе с соломенной собачкой? Сможете разглядеть свою чашечку кофе?

Влад Новиков

Соломенная собачка с петлей на шее

Мне вспомнился К.

, для которого чашка кофе была единственным смыслом существования. Однажды, когда я дрожащим от волнения голосом расписывал ему преимущества буддизма, он мне ответил: «Нирвана – пожалуй, но только с чашечкой кофе».

У всех нас есть какая-нибудь мания, мешающая нам безоговорочно принять высшее блаженство.

    Эмиль Чоран

© Новиков В., текст, 2018.

© «Геликон Плюс», макет, 2018.

* * *

Историю рассказывает не «я сегодняшний», «сегодняшнее я» настолько устоялось, что разрешает, насколько это возможно, устранить себя на какое-то время. Наверное, это трудно понять. Как можно в действительности почувствовать себя другим человеком, не тем, кто ты сейчас?! А все-таки можно.

Возвращение в свою старую шкуру – дело болезненное, и я бы не стал мучить себя попусту, но мне нужно пережить это заново, чтобы пойти дальше. Все остальное – вторично.

Дрожь уже подступает, и я почти доволен. В следующую минуту я – надеюсь на это – уже не буду помнить, что мне известно, чем все закончилось.

* * *

Тогда мне нравилось ненавидеть людей и слушать песни Джонни Кэша о любви. Я писал «Оду ненависти» и не мог решить: взять в качестве эпиграфа предполагаемую эпитафию Тимона: «Здесь я лежу, разлучась со своею злосчастной душою. Имени вам не узнать. Скорей подыхайте, мерзавцы!» или строчку из песни She used to love me a lot.

Я любил повторять, что слушать кантри – патриотично. Особенно в современной России.

Я никак не мог закончить свою «Оду ненависти». На работе я запирался в туалете на сорок минут в день и скреб карандашом по бумаге блокнота, но это не давало никаких результатов. Вечером, когда я мог набрать текст на ноутбуке, слова из блокнота обесценивались, становились пустыми оболочками, которые нужно было заново наполнять частью своей отравленной души.