Дом с деревом внутри

Суть рассказа: как бытьё превратилось в битьё. Обороты упали, он ведь рыбой успешно торговал до и после переезда, магазин пришлось закрыть, еле держится на ставших почти случайными оптовых контрактах.

Случевский. Щупал почву, видимо. В смысле, может с тобой удастся чего-нибудь новое затеять.

Корнилов. Да, Андрей Андреевич, Михал Михалыча ты не забыл. Я же ему даже предложил вспомнить советскую молодость, так сказать, и заняться зарубежным патентованием авторских свидетельств российских кулибиных по их желанию.

Я, значит, ищу кулибиных, а он обеспечивает всю остальную финансово-юридическую волокиту с патентами, ну а комиссионные наши делим пополам. Миша взял неделю на размышление, а потом прислал e-mail про то, что перспектив он с этой идеей не видит: мороки много, а гарантий никаких. И пропал ещё на несколько лет.

Надя. Он пропал! А ты будто не пропал.

Корнилов. А я и не пропал. Про своё бытьё-битьё никому не жалуюсь.

Надя. Отсутствие жалоб наружу не означает отсутствия битья внутри.

Ольга. А через несколько лет Миша снова позвонил и…

Корнилов. Позвонил и рассказал, как он чуть не умер и если бы не старший сын Ларисы, то и умер бы. Что-то там у него с ногами было.

Случевский. Лариса это та самая…

Корнилов. Жена-красавица. Только жена уже его тоже бывшая, потому что красавица она настоящая. Это признал и какой-то канадский миллионер, а Лариса-то про себя это всегда знала… Сначала Миша, значит, её в Канаду перевёз, а когда у него рыбка перестала большая ловиться, маленькой ей показалось мало, и она словила яхту.

А Михал Михалыч теперь занимается оргвопросами волонтёрского движения за скромную зарплату. Нет-нет, ни капли злорадства у меня нет. Жалко мне его просто и всё.

Надя. А Мишина первая жена давно не Кмелышева, родила ещё раз и регулярно со мной здоровается, счастливо улыбаясь.

Случевский (смеётся). Мораль сей басни такова… Да, Надь?! А про других коллег из лаборатории 8 что знаете? С кем ещё из них хотя бы иногда здороваетесь?

Корнилов.

Понимаешь, Андрей, настал такой период в жизни, когда лучше не видеться и не здороваться с людьми из своего прошлого.

Надя. Оля, как там говорила Юрина мама?

Ольга. Юр, а как же мы с Андрюшей?

Корнилов. Андрей Андреич, разлей-ка всем вашего калифорнийского, напоминаю на всякий случай – мне красного, Наде белого. Я Ольге Олеговне тостом ответить хочу.

Случевский разливает вино в фужеры.

Корнилов (с фужером в руке).