Карцинома

Карцинома

Людмила Шевцова

«Не дай вам Бог жить в эпоху перемен », – предостерегал великий китайский мудрец Конфуций. Что же он имел ввиду, шифруя в своих иероглифах истину? Не разрушать корневую систему духовных ценностей? Не крушить старые идеалы? Или же, что-то другое? К сожалению, ураган перемен пронесся по нашей стране. Что мы потеряли, и что приобрели взамен разрушенных идеалов? Какое общество построили? Автор книги «Карцинома», известный российский прозаик Людмила Шевцова, ставит пред читателями острые вопросы: почему разрушаются вечные ценности творить добро, хранить свою землю, почитать своих предков, которыми испокон веку была сильна российская земля? Через судьбу главного героя повести «Карцинома» проходит непростая история страны постперестроечного периода.

Показана трагедия людей, выброшенных перестройкой на обочину жизни.

Людмила Шевцова

Карцинома

Глава первая

После очередного запоя Шурик спускался в погреб, бросал телогрейку на самодельный топчан и несколько дней подряд пил капустно-огуречный рассол.

Через неделю его внешность обретала человеческие черты. За всю жизнь он ни разу не лежал в больнице и всем рекомендовал свой метод излечения. Так продолжалось несколько лет.

Но на этот раз его хваленый метод дал сбой. Шурика мутило от всего. Даже от рассола. После двух недель изматывающей тошноты зеленого и отощавшего Шурика привезли в больницу. И тут он вдруг понял, что жить ему осталось с гулькин хрен. Это подтвердил и врач, когда пригласил Шурика в ординаторскую для «конфиденциальной» беседы.

– У вас, Александр Михайлович, запущенная форма карциномы.

– Чего? – прищурился Шурик.

– Вы тяжело больны. Нужна срочная операция. Повторяю, срочная, – доктор пристально посмотрел на пациента. – Упустите время, и она вам не понадобится.

От такого поворота судьбы Шурик опешил, и только нервно крутил пуговицу на своей рубашке, до конца не осознавая, о чем говорит врач. Слова какие-то странные – «циркома»…

Пал Палыч, так звали хирурга, был мужиком крупным, с некрасивым мясистым лицом, широкими ладонями и толстыми, похожими на сардельки, пальцами.

Все в больнице, от персонала до пациентов, звали его исключительно по отчеству: «Палыч». Доктор был резким, не стеснялся в выражениях, а его руки, как показалось Шурику, и вовсе не годились для тонкой и деликатной профессии хирурга. К тому же Палыч, поговаривали, не отказывался от «благодарности» пациентов.