Цвет греха: Алый

Вопреки видимой беспомощности незнакомца – властно, уверенно, безоговорочно крепко. Не давят. Жест выглядит, скорее, как предупреждение, нежели реальная угроза. То же самое читается в бездонной синеве устремлённого на меня взора.

Открыл глаза – уже хорошо!

Наверное…

– Произошла авария. Вы выезжали с парковки, и я вас не заметила. Мы столкнулись, – поясняю миролюбиво, пристальнее рассматривая незнакомца.

Ему примерно за тридцать. Возможно, он выглядел бы моложе, если бы не тёмная щетина и суровость, пронзающая правильные черты лица.

Привлекательный. Тем самым опасным видом притягательности, что тянет, как магнит, на каком-то заложенном природой инстинктивном уровне.

– Как тебя зовут? – вдруг интересуется он, отпуская моё запястье, игнорируя сказанное об аварии.

Взгляд – непримиримый, как темнота. Мужчина больше не прикасается. Но каждое его слово опутывает невидимыми сетями, обволакивает за горло, почти душит.

Иначе почему мне вдруг становится так сложно дышать?

– Эва, – не сразу, но отзываюсь на его вопрос.

Вообще-то Эвелин, если уж на самом деле. В честь бабушки. Но вряд ли ему нужны такие подробности моей жизни. И только после того, как произношу сокращённую версию своего имени вслух, задумываюсь о том, стоило ли выдавать ему столь правдивую информацию в принципе. Особенно, если учесть дальнейшее:

– А меня… – хрипло выдаёт он, закашливается, – подстрелили, – звучит после паузы, вместо ожидаемого имени.

Не настаиваю. На этот раз торможу тоже недолго.

– Вам нужно в больницу! – реагирую. – Я вызову скорую! – разворачиваюсь к своей машине, где оставлен телефон.

Ни на шаг отойти не успеваю. Запястье вновь перехвачено.

– Нет. Не… Кхм… – снова закашливается мужчина, – не надо в больницу, – выдавливает из себя вместе с не проходящим кашлем.

Кашель – надсадный и пугающий. Но сам кашель – это ещё ничего.

А вот появившаяся вместе с ним на зубах и губах незнакомца кровь выглядит действительно жутко.

– Но у вас… – возражаю.

Тщетно. Сильные пальцы на моём запястье смыкаются крепче. Незнакомец тянет меня на себя, а последующее проговаривает шёпотом, практически беззвучно:

– Никакой больницы, я сказал. Нельзя. Лучше отвези меня к центральному вокзалу, – тихие слова сопровождает новый приступ удушливого кашля с кровью.