Аист на крыше

Гоняли-гоняли чёрных копателей с янтарных приисков, а они вышли на городские улицы за брусчаткой.

Интересно, страна когда-нибудь дойдёт до такого кризиса, что продадут даже ту, что переехала когда-то на столичную Красную Площадь?

Артём тряхнул головой, похлопал себя по щекам и вышел из машины. Его тут же окутал прохладный воздух, пробрался в лёгкие и словно толкнул изнутри, заставляя вдохнуть полной грудью. Отлично, теперь больше дыма влезет.

Артём закурил, прикрывая огонь зажигалки от ветра.

Первая утренняя затяжка всегда сладкая. Ветерок ласкает щёки. Закрыть глаза, подставить лицо тёплому солнцу и обратиться прямо здесь в соляной столб…

Что-то холодное и влажное ткнулось в пальцы. Артём опустил взгляд. Бродячий пёс – большой, лохматый, с добрыми глазами. Обнюхал Артёма и пошёл дальше бродить по вокзальной площади.

На часах над главным входом позолоченная минутная стрелка со скрежетом поднялась на деление выше. 5:43.

Из здания вокзала вышла девушка в походном обмундировании, рюкзак за спиной казался больше неё самой, светлые волосы был перехвачены спортивной повязкой.

Девушка, задрала голову, чтобы посмотреть на часы, щурясь на солнце, развернула карту у себя в руках, подошла к информационному стенду, оставшемуся после Чемпионата Мира, критически его осмотрела и тоже закурила.

Пёс подошёл к девушке и обнюхал её руку тоже. Девушка посмотрела на пса и ахнула.

– Что это у тебя?

В ухе у собаки была бирка. Инициатива администрации города.

Еды и крыши над головой у бродячих собак по-прежнему не было, зато достопочтенные граждане теперь были предуведомлены, что встреченное ими животное не бешеное, не блохастое и вообще не несёт никакой угрозы для жизни. Если не начать угрожать первым, разумеется.

– Ему же больно.

Артём повернулся на голос. Он не сразу понял, что слова обращены к нему. Сообразил, только встретившись с вопрошающим взглядом девушки. Глаза были строгие. Как будто это Артём для собственного удовольствия отлавливал всех собак и под их агонизирующие завывания дырявил им уши.

– Нет, не больно, – сухо сказал Артём. – Вам же не больно, когда уши прокалывают.

У девушки не было серёжек. Неловко. «Это потому что ты в шорах стереотипов», – напомнил себе Артём.

– Извините, – добавил он. – Ну, поверьте мне на слово. Не больно.

Девушка критически поглядела на тоннели в мочках Артёма, фыркнула и отвернулась.