Фельдмаршал должен умереть

Но по тому, что ни одна пуля в их домик больше не вонзилась, Шмидт легко определил, что нападавшие отошли, и что это отрабатывает свой хлеб школьная охрана, которой он с первого часа пребывания здесь не доверял и на которую никогда не полагался. Эти разжиревшие на тыловых харчах дармоеды понятия не имели, что такое истинная охранная служба и что такое ночной бой – пусть даже он происходит на рассвете. Они палили так, словно салютовали собственной тупости, суетясь над собственной братской могилой.

– Неужели они хотели убить вас, оберштурмбаннфюрер?! – все еще скулил, сидя где-то под столом, словно щенок в будке, его адъютант.

– Не исключено. Впрочем, могли покушаться и на вас. А что целая банда местных ревнивцев… Не допускаете? И выползайте наконец из своей конуры, – прохрипел фон Шмидт.

– Вы все еще шутите, оберштурмбаннфюрер? – обиделся Вест. – Какие уж тут могли быть ревнивцы?

– Действительно шучу, но совершенно по иному поводу, зная, что все, что здесь происходит в эти минуты, – всего лишь маневры.

Другое дело, что и те, кто их замышлял, и те, кто бездарно пытался осуществить, оказались законченными бездарями и залежалым окопным дерь-рьмом!

Еще несколько минут оба эсэсовца молча прислушивались к отдалявшейся от школы стрельбе – это поднятый по тревоге охранный взвод выбивал с территории школы бог весть откуда свалившегося на него противника. Но, лишь убедившись, что опасность действительно миновала, Вест неуклюже выбрался из-под стола и, метнувшись к стене, все еще несмело выглянул в разбитое окно.

Он принадлежал к тем воителям, в восприятии которых любое проявление храбрости было равносильно проявлению глупости.

– Это все «африканский клад фельдмаршала», проклятое, не существующее «золото Роммеля», – прогнусавил он, с трудом пробивая слова не через рот, а через вечно забитый, хронически простуженный нос.

– С чего вы взяли, унтерштурмфюрер? – проворчал фон Шмидт, поспешно натягивая на себя сапоги.

– Потому что почти все, кто имел хоть малейшее отношение к африканским сокровищам фельдмаршала, уже погибли.

– Не все, как видите, – проворчал фон Шмидт.

– Или, в лучшем случае, сосланы на Восточный фронт, чтобы уже в ближайшие дни сложить там головы.

«Неужели это нападение действительно связано с «африканским кладом Роммеля»?! – усомнился фон Шмидт. – Странно, я об этом почему-то не подумал, – проворчал он про себя, неохотно выбираясь из своего лежбища. – Не привязал ты «золото Роммеля» к нападению, хотя обязан был.