Не возвращайся

Успокоилась?

– А надо? – из меня вырвался нервный смешок. Сморгнула слезы, и влага на ресницах осела, я в упор посмотрела на мужа. – Ночью. В кабинете. С девушкой нашего сына. Паша… – мне противно с ним говорить. И смотреть противно на расстегнутый воротничок рубашки, узоры татуировки, что драконьим хвостом от шеи тянутся и прячутся в волосах, я видеть не могу массивную золотую цепь с крестом, каждое звено о его кожу греется горячую, он возбужден.

– Она девушка нашего сына, – повторила в пустоту куда-то, ведь муж прекрасно знал об этом, когда ее целовал.

– Она шлюха, Ася, – он взял меня за плечи и встряхнул, заставил смотреть на него. – Она мне сразу не понравилась. И ты об этом знала. Она полезла на меня – я проверял, как далеко она зайдет. Ты мне не веришь? А чему тогда веришь?

Он проверял! Она трусы сняла и верхом на моего мужа уселась, а он мне басни рассказывает про какие-то проверки?

– Веришь мне? – повторил Паша.

– Нет. Своим глазам, – отбросила его руки. Его взгляд поймала – и удивилась, что каких-то пару часов назад я к его плечу прижималась, тепло его кожи собирала губами.

 – На твоих презентациях куча женщин. Бери любую. За что ты так с Глебом? Почему с его девушкой?

Я спрашиваю спокойно. Ведь дело касается нашего сына. Паша не просто увел модельку с презентации в вип-кабинку, он в нашем доме, с Тамилой… Он прекрасно видел, как сын влюблен в эту девушку.

И целовался с ней.

Может, не впервые.

– Мне не нужны другие женщины, – муж сказал это так убедительно, словно с ума меня свести хочет, заморочить, внушить, что мне все это показалось.

Жестокая игра разума, болезнь моего рассудка. – Ася, сколько мы с тобой вместе? Если бы я захотел переспать с другой – я бы не палился перед всей семьей, или ты считаешь меня идиотом?

Не считаю.

Но я видела. И наш сын видел.

– Ты не думал, что дочка войдет? – спросила и зябко повела плечами на ветру. – Ты не думал, – самой себе ответила. – Паш. Уходи.

– Ушел, – он шагнул в дом, отступил с прохода и потребовал.

 – Заходи, Ася, не мерзни.

– Я не замерзла, – спор глупый, мы оба видим, как я трясусь. Но причина не холод осенней ночи – он, мерзавец, стоит на пороге нашего дома. – Презентации, Паш, – повторила. – Я же помню, какие там ходят девчонки. И как ты пялился на этот силикон. Почему не они, почему Тамила?

– Я не пялился, – муж поморщился. И, показалось, дверью об стену готов шандарахнуть – такое у него стало лицо – рассеянное и злое.