Бремя неспящих

Вампиры, или неспящие, как они сами себя называют, начисто лишены человеческих чувств и ощущений. Они могут заниматься сексом – но не могут получать удовольствие. Могут употреблять спиртное – но не могут опьянеть. Могут делать вид – но не могут любить. Единственное доступное им удовольствие – питие человеческой крови – удовольствие совершенно не человеческое, не сравнимое ни с человеческим сексом, ни с употреблением наркотиков или алкоголя.

К Аристоклу подбежал светловолосый ребёнок лет пяти, с букетом жёлто-красных листьев.

Мальчик восторженно, беспричинно улыбался – как могут улыбаться только дети.

– Дядя, смотрите, какие красивые листья! Правда?.. Ведь правда красивые?

Аристокл оторвался от письма и непонимающе посмотрел на мальчика сквозь непрозрачные стёкла солнцезащитных очков – он почти никогда не снимал их, даже ночью.

– Да, мой юный друг, это действительно очень красивые листья, – задумчиво проговорил неспящий, собравшись с мыслями.

– Это вам, – мальчик протянул ему букет.

Немного поколебавшись, Аристокл всё-таки принял наивный, бескорыстный подарок.

– Спасибо, мой друг.

Мальчик некоторое время серьёзно смотрел на странного дядю, одетого в чёрное – плотно застёгнутое пальто, брюки, шляпа, очки. Потом опять беззаботно заулыбался и побежал на площадку.

Сунув письмо во внутренний карман пальто, Аристокл поднялся со скамейки. Хотел было выбросить листья, но остановился. Всё-таки, подарок. Да, он так и не смог до конца изжить в себе человека. За все эти без малого двадцать шесть веков.

Фиванец усмехнулся, и листья полетели в урну…

Направляясь в сторону своего убежища, Аристокл обдумывал план действий. Прежде всего, необходимо сделать новый российский паспорт. И паспорт заграничный. После этого купить ближайший билет на Лондон. При перелёте проблем возникнуть не должно. А там будет видно.

Вечерело. Аристокл быстрым шагом перешёл через железнодорожный мост, привычно поднялся на довольно крутую глинистую горку. Углубившись в маленький лесок, вскоре оказался у развалин бывшего монастыря.

В своё время это был большой монастырь со своими полями и угодьями, где Аристокл, в конце 18 века, пребывал несколько лет – теперь же от него остались лишь безымянные руины.

Лаз, ведущий в монастырские катакомбы, находился в некотором отдалении от развалин, меж корней старого неохватного дуба, теперь уже наполовину засохшего. Люди сюда заходили редко, но на всякий случай Аристокл огляделся вокруг.