Бремя неспящих

Воины, афиняне и подошедшие на помощь платеяне, томились в ожидании.

Мильтиад немного помолчал, глядя в глаза полемарху.

– Выслушай меня внимательно, Каллимах, и потом хорошо подумай, – твёрдым голосом, жёстко начал стратег. – Сейчас судьба Афин находится в твоих руках. С тех пор как существует наш город, ни разу не подвергался он столь серьёзной опасности. Ежели афиняне покорятся мидянам, то участь их решена. Если же мы одолеем персов, то Афины станут самым могущественным городом в Элладе… – Мильтиад прервался и посмотрел в сторону гор.

 – Я верю, что если мы сразимся с врагом, то одолеем его, ведь есть же божественная справедливость. Присоединись ко мне, Каллимах, и твой родной город будет свободен. Если же ты против… Выбирай.

Полемарх думал недолго – он лишь слегка кивнул в знак согласия.

– Спасибо тебе, Каллимах, – просто сказал Мильтиад.

Лакедемонянин Каллон и фиванец Аристокл лежали в тени могучего ветвистого дуба, в некотором отдалении от других воинов. На траве рядом с ними лежали доспехи и оружие.

Каллон потянулся, вытянув вверх длинные, толстые, удивительно мускулистые руки. Вся фигура спартанца поражала своей мощью – мышцами и поистине исполинским ростом он не уступал самому Гераклу. Чертами лица он отличался от эллинов – нос не такой правильный, с горбинкой, довольно широко посаженные тёмно-карие глаза; волосы гораздо темнее, нежели у белокурых греков; окладистая борода напоминала ассирийскую.

– Разрази меня Арес, я больше не в силах терпеть эту скуку! – оглушительный низкий голос был под стать телосложению воина.

 – Если будет так продолжаться, я затащу в эту прекрасную рощицу какого-нибудь прелестного рабчонка! – Каллон хохотнул всегдашним своим густым смешком.

Лежащий с закрытыми глазами, заложив руки за голову, Аристокл никак не отреагировал на шутку. Впрочем, это была не совсем шутка – спартанец мог выкинуть и не такое.

– А собственно, что я тут делаю? К чему мне биться за чужой город? Какое мне вообще дело до людских страстей? Ладно ты, Аристокл, ты ещё почти человек, а я… – Каллон задумчиво охватил огромной ладонью бороду.

 – Наверное, я просто не могу жить без войны, без звона мечей, запаха крови… Аристокл! я с кем беседую? Я ж знаю, что ты не спишь, – лакедемонянин усмехнулся и дёрнул сотоварища за хитон. – Что ты ходишь, как в воду опущенный? Радуйся, у тебя вечность впереди!

– По мне такая вечность хуже смерти, – глухо отозвался фиванец, не размыкая век.