Код Шредингера

Да и кто бы поверил? Великая ложа? Что еще за масоны? Что за теории заговора? Ну не бред, а?

Нисколько. В соседних кельях заламывают ручки еще двое «поросят» – Ниф-Ниф и Нуф-Нуф, соответственно. Такие же пухлые, словно на одной ферме откормленные, внешне к боевым операциям совсем не пригодные. Подельнички, соратнички, бранная триада в полной сборке. Странная, досель в подобных составах невиданная, глубоко законспирированная и чрезвычайно опасная. До сих пор удивляюсь, как легко удалось ее взять.

До инцидента ни один из бесовской троицы не попадал даже в поле зрения полиции, да и не мудрено: они и друг друга впервой накануне увидели – в точке сбора. Когда-то такими занималась инквизиция, которую нет-нет поминает всуе мастер-наставник Грез, чей чахоточный кашель возвращает меня в бытие – в затемненную комнату, отделенную от дознавательской бронированным зеркальным стеклом.

Наставник с брезгливым прищуром разглядывает Наф-Нафа и медленно, словно нехотя, любопытствует, к каким мыслям меня зазеркалье подталкивает. Мнение мое ему что верблюду колокольчик, да и что ученик подскажет мастеру? Но ход мыслей подопечного он знать и корректировать должен, чтобы оправдать предназначение.

Я версию пока не сформировал, потому изрекаю что-то интуитивно общими словами о происках охранки, отвлечении внимания от чего-то более важного и тщательно ложей скрываемого.

– Да? – уточняет он, и непонятно, чего в голосе больше: сарказма или иронии. Утвердительно киваю – однозначно, мастер! Судите сами: три оборотня за раз в одной точке – это не прокол, а скорее провокация, действие умышленное, против ордена спланированное. Наставник, вижу, соглашается, но кривится: не нравится, что трех поросят называют оборотнями. Ворчит раздраженно. Не оборотни, дескать, а вовлеченные. Вовлеченные! Как понимаешь, брат Фатум? С этими словами он разворачивается, губы под забралом сжаты твердо в две сухие полоски и добавляет: – Все мы здесь оборотни, посади меня в виману[3 - Вимана – санскр. – гипотетический летательный аппарат, описанный в древнеиндийской литературе.]!

Потом мастер-наставник глаголет истину, с раздражением глядя сквозь стекло и самого бюргера в неведомую чужому взору даль. Он напоминает, что вовлеченные прежде всего жертвы подлой лжи и не менее подлой ложи, и что кому-кому, а мне бы это стоило помнить, сам ведь когда-то сидел перед дознавателем. Я не спорю, ибо бессмысленно. Прав брат Грез, конечно.