Ребенок, которого я боялась

Он берет тест у меня из рук и кажется, начинает кое-что понимать.

– Что это значит?

– У нас… Будет ребёночек.

Несколько секунд он просто молчал. Бегал взглядом с моего лица на тест и обратно. Потом облегченно выдохнул и приглушенным от волнения голосом спросил:

– Правда? Это точно? – в его зелёно-желтых глазах смешались и любовь, и надежда, и радость, и страх.

– Да, я сделала два теста.

О! Он был счастлив. Не так бурно, как я предвкушала, счастлив тихо, по-мужски. Крепко обнимал. Целовал в макушку.

Положил мне двойную порцию пасты, приговаривая, что теперь ему придется кормить двоих прожор. Весь вечер улыбался себе под нос. Тигр хотел ребёнка очень уверенно, в отличии от меня. Поэтому да, он был счастлив.

7 февраля, Пятница

4 недели

Мы еще никому не сказали. Решение хранить беременность в тайне никем не принималось, оно было само собой разумеющимся. Когда в моду вошли социальные сети, а с ними и тенденция обнажать свою личную жизнь до самых трусиков, наружу всплыло столько жутких историй о выкидышах и замерших беременностях, что раньше времени афишировать свое положение не хочется.

Всякое может случиться. А потом что, барахтаться в луже общественного сострадания?

Конечно, мою маму и бабушку мы поставим в известность. Мама и бабушка это святое. А остальные: меньше знают – крепче спят. Поэтому в офисе я втихаря жру гречневые булки и стараюсь не привлекать внимания к своему озверевшему аппетиту. Когда придет время – все узнают. А пока – некий внутренний инстинкт диктует молчать, оберегать наш секрет от чужих мыслей и глаз.

9 февраля, Воскресенье

4 недели

Воскресный обед у мамы с бабушкой и кошкой Асей – семейная традиция. Я люблю усесться на их маленькой кухне с кружевными занавесками и обожраться маминых котлет. Они у неё фантастические – секрет в обжаренных со всех сторон бортиках. Так вот, я люблю обожраться фантастических маминых котлет, а потом расстегнуть ширинку и едва дыша, ждать чай с тортиком, причитая, что вот-вот лопну.

Сегодня мы им сказали. Секрет разросся на два человека и одну вредную кошку. Волнительно было – жуть. Как-то нелепо, скомкано всё получилось.

– Мам, бабуль, а чего бы вам хотелось сейчас больше всего на свете? – решившись, спросила их я. – Чтобы ты, наконец, научилась одеваться по погоде! – сердито буркнула мама, прожигая взглядом дыры в моем тончайшем кашемировом джемпере. – А мне бы правнучков увидеть… – задумчиво сказала бабушка.

Я не поверила своим ушам.