Парантелла

Там могут помочь справиться с путеводителем по лучшим местам столицы, а могут и плюнуть, приценив презренным взглядом инородца; там, после начинающего день тончайшего бланманже, под вечер принимаются за слабо прожаренную вырезку утреннего соседа по столику, утрамбовываемую в желудке ядрёным абсентом. Там истомно простирают руки к Богу – там интимно звучат молитвы жирному чёрному пятну.

Да мало ли таких мест на свете?

***

– И как это только тебя взяли к нам, Кри? Ты ведь такой старикан.

Молодой парень, одетый в тугую синюю униформу, лихо распечатывал верхушку большой коробки и, метнув очередной словесный нож в спину пожилого работника Кристоффеля, злорадно ждал ответа. Лицо его искрило удалью. Заслышав вопрос лихача, находившиеся поблизости работники негромко захмыкали; отрывистые смешки послышались со стороны офисного принтера, казавшего толстый бумажный язык, от загрязнившейся кофе-машины, из-под отвесных грудин жёлто-серо-белых прямоугольных гор – с рабочих мест сотрудников почтового офиса; в унисон им раздался протяжный низкий задыхающийся звук, словно кто только что на последних секундах покинул толщу воды и принялся жадно глотать воздух, как бы даже покусывая его.

То был смех Джо – младшего почтового распределителя, средневозрастного мужчины с огромным животом, подкрепляемым ежевечерними кубометрами пива. С тяжёлым выдохом он стащил со стола пачку бумаги и, не переставая улыбаться от шутки деловитого коллеги, вышел из офиса через дальнюю дверь.

Тем временем уголки крафтовой бумаги уже держали ровный одиночный строй, как кавалеры иллирийского легиона. Ловкие руки Кларка Ливри тормошили боковины коробки. Отвесив такие вот слова, от которых и самому жизнерадостному старику сделается тоскливо, с лёгким насвистом и вполне беззаботно он продолжал заниматься распаковкой входящей корреспонденции – стандартная обязанность почтового делопроизводителя. И всё равно ему не было покоя – в мозгах спешно вываривалась новая «шутка», которую мембраны и рот Ливри могли бы адресовать всё тому же жалкому старику с именем Кристоффель.

– Я не пойму только, на что тебе…

Ручка на центральной двери помещения быстро опустилась вниз, подав характерный звук запирающего механизма, и вскоре табличка «Руководитель 10-го отдела “Калидум Литера”» смотрела уже не в боязливо-завистливые мышиные глаза сотрудников почтамта, а в кусок глухой бледной стены офиса.