Тайна императрицы

Прямо с ножом к горлу лезут.

– Нет, нет. – с неожиданной грустью сказал Волынской. – В этом то и дело. В этом вся штука. – неожиданно кабинет министр былинно загрустил.

– … Делайте, как хотите.

Остерман докушал свой гоголь-моголь, облизал серебряную ложечку и сказал спокойно.

– Имею на примете человека. Он справится с заданием. В этом не может быть сомнений.

Шлецер в камере.

В Петропавловской крепости этот каземат стоял отдельно от всех. Поросшее кустарником и пожухлой травой здание не привлекало внимание.

Оно почти совсем срослось с окружающей местностью и издали напоминало бугорок или холмик. Именно к этому бугорку или холмику направлялся граф Генрих Бабицкий, помощник вице-канцлера. Его сопровождал хмурый и квадратный гвардейский полковник.

– Вы этого арестанта видели? – Бабицкий шагал широко, полковник едва поспевал за ним.

– Лично нет. Не имею права. Он у нас забытый.

– Это как?

– Такие, как он, без края сидят, на полном пансионе. Будто их и нет вовсе.

– Этот должен быть.

Учтите, полковник, дело государственной важности. Если с ним что-то случилось, вас тоже могут вот так. Забыть.

– Скорей бы, ваша милость. – неожиданно с грустью вздохнул полковник. Он застучал в круглую дверь с решеткой.

– Ухватов, Ухватов. Выползай, давай, упырь вологодский.

Дверца люка отпала. Наружу, к немалому удивлению Бабицкого, вырвалась стая белоснежных голубей. Вслед за ними во все стороны посыпались крылатые херувимы с маленькими арфами.

– Кыш, кыш проклятые.

Пригрелись тут.– на краю темного туннеля появилась косматая рожа. Сержант Ухватов метлой поддел упирающегося херувимчика и выбросил его на улицу.

– Делами занимайся… А вы кто такие? – спросил сержант.

– Секретарь вице-канцлера с предписанием. – сказал Бабицкий и показал бумагу.

– Прошу, господин секретарь. Ножки, всепокорнейшее, вытирайте, господин полковник.

Они оказались в туннеле, обитом белой шелковой тканью и освещенном факелами тонкой ажурной работы.

– Ничего себе.

 – присвистнул от удивления полковник.– Да у тебя здесь палаты царские, Ухватов. Не ожидал.

– Особый арестант и кондиции особые, господин полковник. А-а-а вот ты, где!

Ухватов вытащил спрятавшегося за факелом херувимчика, поднес его к выходу и выбросил вон.

– Летят отовсюду, мухи. С адмиралтейства, с рынка, из университета и все здесь прячутся. Будто медом им здесь намазано, под землей.

– Что же гоняешь? Разве не жалко? – спросил Бабицкий.