В тумане

Откуда он такой светящийся? Как мог солнечным зайчиком он выскочить из глухих и темных недр моего существа. Геля тоже светилась, каждым волоском переливаясь на солнце. Дралась, ругалась, нежничала ( как-то она сказала: «ты, мамочка – свет моих глазов) лопала шоколад, давилась таблетками, плевала капусту, жадничала, хохотала, воровала конфеты, плакала. Как безутешно она рыдала, когда я выкинула ее старого зайца. Я испугалась, мне казалось, она тогда погаснет. Но она обсохла и засияла опять, затаив свою маленькую трагедию в самом отдаленном уголке своего сердца.

Швыряла яйца с балкона на головы прохожих (однажды ее засекли, и вечером какой-то дед пришел ко мне с разборками. А Геля упрямо не сознавалась, слезы искрились на щеках, мы кричали на нее вдвоем, мы знали, что она врет, она знала, что мы знаем, что она врет, но она упорно отнекивалась. Так и не призналась. И я приняла ее сторону, это было неправильно, но что я могла с собой поделать, что я могла поделать с ней, легче было что-то поделать с дедом, мы его прогнали прочь, он был лишний), прыгала через резиночку, бегала, падала, читала, ковырялась в носу, плевалась, лазила по крыше – лазила, лазила, я знаю, а как отпиралась, с предельной честностью глядя на меня. И светилась, и глаза сияли тогда так же ослепительно, как у Степки сейчас.

А потом потухли, словно лампочка перегорела.

***

…Я чего-то пробубнила в ответ, сама не поняла что, и выскочила на улицу. Дома остались Пузырь, то ли ревущий, то ли хохочущий, неизменно путающий смех со слезами и наоборот.

На улице – туман, в тумане – лишь я, никого вокруг больше, мои шаги гулко отзывались в пустоте, а, может, не только мои, да разве разглядишь что-нибудь. Так и не расслышала, что мне в дверях сказала мама, но я вроде в тему ей ответила, правда не помню что. Вот и поговорили. Из тумана выплыло бодрое лицо соседа с верхнего этажа. «Привет, юное поколение. Идем учиться.» – то ли спросил, то ли ответил он. «Идем» – то ли подтвердила, то ли возразила (а может, предложила?) я. Он согласно покивал головой, трубно прокашлялся и понес дальше свой стареющий организм, до краев наполненный неувядающим оптимизмом и верой в будущее. «Кретин» – раздраженно подумала я, оглянувшись ему вслед. «Дурочка» – спиной отзеркалил он, снисходительно пожал плечами и исчез в тумане.

Хождение в тумане какое-то не вполне устойчивое, и не совсем уверенное, и как бы не до конца хождение.