По-другому

С серьезными и спокойными лицами, умные и молчаливые, они оделись камнем, но, если бы им только позволили, они бы вернули свое. Свое, с таким трудом и сладкой жадностью нажитое, свое, это была их жизнь. И она не окончена и ждет и готова вернуться пока стоят дома вдоль улицы. Сергей шел между камней домов, сдвигающихся над дорогой и фантазии его, смешивались с реальностью, превращаясь в фантастический реализм.

Этот проулок был почти не заметен. Когда-то по нему ездили чаще, чем по той широкой, купеческой. Она шла вниз к реке и товар для лавок, что находились в верхней части города, как и повозки из ближних городов двигались по этой теперь забытой улице вниз к баржам. И дом в самом начале, теперь заброшенный, но как оказалось не пустой, приглашал его к себе простым объявлением на столбе. Вот ведь как.

Он стоял теперь и смотрел вниз по улице, где и днем то народ проходил редко, а теперь, когда солнце скрылось за склонами оврага, даже случайному прохожему было не откуда взяться. Снизу в гору идти было нелегко и местные так не ходили, а сверху вниз спускаться было не зачем, так как по будням к набережной погулять ходили мало.

Сергей постоял, и не спеша стал спускаться вниз, туда где края оврага поднимались выше и раздвигались шире и дальше. Не успел он пройти и десяти метров как за спиной раздался свист.

– Балбес. – Сергей улыбнулся и сразу представил, как Александр Иванович услышал свист под окнами и выглянул, увидев прибавлявшего шаг Виктора. Конспиратор. Сергей обернулся навстречу другу и протянул руку, делая шаг вперед.

Познакомил его с Виктором примерно год назад один нумизмат. Сергей всегда интересовался старинными монетами, вещами и безделушками. И вот однажды, проходя по улице, которая каких-то сто лет назад называлась «Полевой» потому, что за ней начинались поля, а теперь она была одной из центральных и известных улиц города. Так вот, проходя по этой улице, он увидел вывеску, небольшую, но аккуратную вывеску «Антиквар», и так как у него было свободное время, то он зашел внутрь. До сих пор, когда он держал в ладонях и рассматривал вблизи какую-то истертую монету двухсот летней давности, то это вызывало у него чувство, как у четырехлетнего пацана лизать мороженое в жаркий летний день. И здесь не только просто вкусно, а волшебно, совсем, и день и весь мир наполнялся только этим счастьем обладания и больше ничем. Так и Сергею рассматривать монеты, уложенные в прозрачные карманчики, было мгновениями прикосновения к счастью.