Высшая ценность

Через два ряда кресел за спинами американцев, рядом с отрешенным от всего мирского и с самого вылета из Дели безостановочно бухтящего свои мантры, закутанного в желтые тряпки, монаха, сидели два крепкого вида азиата в одинаковых широких замшевых пиджаках и с настолько профессионально непроницаемыми лицами, что для того, чтобы с первого взгляда не разобраться, кто они и откуда, наверное, надо было быть восторженными американскими хиппи. А Осокину еще тогда, во время первого посещения Кирата, рассказывали, что каждый международный борт, неважно куда и откуда, обязательно сопровождают сотрудники секретной службы Мина.

И меньше всего на свете ему сейчас надо привлекать их внимание, пытаясь спаси тех, на кого ему, в общем-то, глубоко наплевать.

Уши уже словно забило мокрой ватой, самолет резко шел вниз. Иллюминатор заволокло мутной облачной пеленой, полностью растворившей в себе хрустальные отроги Гималаев и будто отрезавшей крохотный мирок внутри самолета от пространства всей остальной Вселенной.

Тускло загорелась надпись «ПРИСТЕГНИТЕ РЕМНИ» и, словно в насмешку над этим, отделяющая кухонный закуток грязно-зеленая занавеска отодвинулась в сторону и из-за нее показалась стюардесса с внушительной пачкой таможенных деклараций. Непонятно кому она собиралась их раздавать – помимо Осокина, американцев, монаха, пейгановских опричников, да еще сидевшего в самом хвосте внушительного вида мужика с пышными усами, в рассчитанном на сорок мест салоне никого не было.

Когда стюардесса поравнялась с ним, Осокин показал ей пустой пластиковый стакан. Она жестом предложила взять бланк декларации, но он покачал головой.

Все уже давно было заполнено и приготовлено. Сейчас нужно было только дождаться… потом добраться… а потом сделать то, что необходимо.

Всего-то.

Американская пара немного утихла, видимо, достигла некоего консенсуса. Зеленоволосая девица, от напряжения даже высунув язык, в котором тоже поблескивал пирсинг, заполняла бланки, а ее патлатый партнер выбрался в проход между креслами и, пошатываясь, направился в сторону туалета.

Один из громил в замшевых пиджаках проводил его насмешливым взглядом, лицо его напоминало лик счастливого Будды, пребывающего в вечной Нирване.

Клубящаяся полумгла за бортом постепенно рассеивалась, в сплошном мареве принялись образовываться рваные дыры, сквозь которые, как на рельефной масштабной карте, начали проступать очертания земли.