Вечные сумерки

Тяжелые тучи нависли низким давящим потолком. И воздух опять стал совсем неподвижным. Оно и к лучшему, иначе на этом кладбище неведомой цивилизации стало бы невозможно дышать от завесы пыли. Грязно-серая и мелкая-мелкая, она была всюду. Толстым ковром покрывала все в этом мире. И даже люди казалось, были припорошены ею.

– Люди, – пробормотал он, чуть заметно усмехнувшись, – нет здесь людей. Только нелюди, позабывшие прошлую жизнь.

Он коротко свистнул и спрыгнул со стены. Приземлившись, выпрямился. Он не таился, но тренированное тело не произвело ни единого лишнего движения, ни единого звука.

И пыль осталась лежать неподвижно. Несколько… восемь особенно плотных теней, затерявшихся среди каменных остовов и мертвых кривых деревьев, встрепенулись и заскользили к нему. Нет, не тени. Его команда. Почти люди, в сравнении с прочими местными обитателями.

Они тоже уже не люди, но все же в каждом из них осталось что-то человеческое. Больше, чем в других в этом сумасшедшем мире. Но меньше чем в нем, в этом Унсу был уверен.

Они еще не совсем разучились мыслить, еще не до конца позабыли, как чувствовать. Но они не помнили своих имен. Четыре девушки, и четверо молодых мужчин. Почти люди, только кожа их такого же цвета, как пыль; и волосы. Другие цвета едва проглядывали через серый. Наверное, скоро и он станет таким же серым приведением в черных лохмотьях одежды. Когда же? Может тогда и ему не нужно будет ни о чем переживать, не нужно будет ни о ком заботиться. И пытаться вспомнить что-то кроме имени уже не нужно будет.

Воздух, все такой же неподвижный, изменился, едва заметно потянуло стылой сыростью.

– Уходим, – бросил Унсу, когда тени нелюдей выстроились у него за спиной, – к вечным огням. Через пустошь. Грядет холодная ночь. Очень холодная.

Он еще раз усмехнулся. Нет здесь ни дня, ни ночи, здесь вечные сумерки, и грязное багряное небо над головой.

Его свита подчинилась, как и всегда без лишних слов. Вообще без слов. Двое отправились вперед. По двое вправо и влево, двое позади. И опять он один.

Что вообще держит их рядом с ним? Он ведь им совсем не нужен! Или нужен?

Руины города остались позади, промелькнуло гротескного вида шоссе едва ли в три метра шириной, с полутораметровыми столбами линии электропередач с одной стороны. Эти места Унсу называл про себя «миром карликов». Обычно здесь было ветрено и неправдоподобно толстые провода почти всегда кричали подобно раненным птицам. Обычно, но не сейчас. Воздух был все так же неподвижен и беззвучен.