К Анечке

Содержалось в «Глухарином» всего около трёхсот пятидесяти заключённых, размещавшихся в трёх бараках. Ларёк, почта, обувная мастерская, камера хранения – все эти имеющиеся в каждом лагере заведения здесь располагались в одном небольшом строении. В другом точно таком же здании помещались оперчасть и медсанчасть. В самом центре лагеря – небольшой штрафной изолятор с деревянными коробами-«намордниками» на окнах. Каждая постройка аккуратно побелена, везде проложены широкие дощатые тротуары с ливнёвками. Установленные по периметру и в центре вышки тоже сколочены добротно, но разделённое предзонником[2 - Предзонник – полоса, отгороженная колючей проволокой от основной стены, ограждающей территорию лагеря.

] наружное и внутреннее ограждение было низкое, вкопанные столбы не тёсаны и тонковаты, а ряды колючей проволоки набиты кое-как и местами сильно провисли. Ничего удивительного. Бежать отсюда было бессмысленно. Беглецу в этих местах не выжить.

Перекличка закончилась. Нарядчик Тарпилин стал поочерёдно выкрикивать фамилии бригадиров, и те со своими бригадами, выстроенными колоннами по пять человек, шли к вахте и под конвоем уходили на работу за зону.

– Сновецкий! – наконец прозвучала фамилия бригадира Альберта, и сто пять человек бригады номер три, в которой числился и Василий Семёнович Зверев, колонной подошли к вахте. Тарпилин доложил заместителю начальника лагпункта, куда направляется бригада. Тот глянул в свой список и дал знак начальнику конвоя.

Начальник конвоя Лапин, которому заключённые за синюшного цвета, вечно опухшую с похмелья физиономию дали прозвище Слива, кашлянув, зычно пробасил:

– Бригада, внимание! Переходите в распоряжение конвоя! Все требования конвоя выполнять безоговорочно! Идти по пять человек! Никаких разговоров! Из строя не выходить! Конвой стреляет без предупреждения! Первая шеренга – шагом ма-а-арш!

Открылись высокие лагерные ворота, и колонна под яростный лай бегающих на цепи в предзоннике собак в сопровождении шестерых конвоиров вышла за зону и направилась к инструментальному складу – небольшому домику метрах в тридцати от лагеря.

Пока шли, Василий по привычке внимательно рассмотрел конвой и в очередной раз убедился, что на «Пятьсот первой», как и во всех лагерях ГУЛАГа, почти сорок процентов вооружённой охраны – это так называемые самоохранники. Из шести конвоиров у двоих не было знаков отличия. Это и были самоохранники, которых набирали из числа заключённых.