Скворечник Вавилова

Оставаясь наедине с самим собой, Айзек любил представлять того человека в халате и почести, что он ему отдаст, как только предоставится такая возможность. Его не было ни слышно, ни видно, единственным поставщиком “контента” являлась программа Время в эфире Первого канала общественного телевидения.

Приторно сладкий всук манго намекал уже повзрослевшему человеку его неуемную тягу к развлечениям.

– Давай прокатимся по канатной дороге,– закончив дожевывать вафельный рожок предложил Айзек, понимая что Алевтина как всегда смакует свой шоколадный пломбир.

– Давай без меня,– поняла желание мужа супруга, оставляя его один на один со своим выбросом адреналина.

Находясь вместе со своей двоюродной сестрой Айзек зачастую стеснялся ее сексуальности и простоты. Играя вместе с Агнешкой в построение пирамид и отрывание голов клоунам, юный гений частенько обращал внимание на желание девочки превзойти его по критериям.

Домик, что располагался неподалеку от Ростовской области вглуши деревни Мятино был вотчиной многих поколений семейства Хренникова.

Бабушка и дедушка Айзека неспешно вели свое хозяйство, иногда отрываясь от сараев и коров для нравоучений детям.

Что такое хорошо и что такое плохо мальчишка понял уже в постели вместе с Агнешкой. Быстрая игра в любовь заставила его очнуться от реальности детства и вновь увидеть того господина со своей компанией провожатых.

“Скажи что тебе не нравится и заканчивай”,– мелькнуло в голове подневольного дитя, в то время как взрослые удалились в магазин за покупками.

Но девочка не понимала, она слепо выполняла распоряжение той Родины, что разваливалась вместе с честью офицеров.

– Мокрица.– не выдержал юнец забегая вперед, но не тени растерянности на глазах его кузины не заметил.

– Дурка,– зная как Агнешка относится к иностранным ругательствам произнес мальчишка, чем вызвал бурю негодования и очередную игру в молчанку.

– Никогда не смей произносить это слово.– словно блудница, что знала латынь с пеленок пожелала Агнешка, выходя на свежий воздух для свидания с совестью.

Жизнь мелькала перед его глазами, как проносились люди и машины с высоты колеса обозрения на которое его в детстве водили родители и которое сейчас пустовало. “Люди перестали летать как птицы”,– вспоминая шедевры творца, что вместе с наследием оставил отягощение подумал Айзек, расплачиваясь за проезд с юношей в симпатичной шапке с бантиком.