История Левино Алигьери

Он еще какое-то время смотрел на пробивающийся сквозь листву многолетних деревьев свет, а потом заговорил:

– Я рассказывал тебе, что хотел перебраться во Францию? – его голос подрагивал и немного хрипел. – Да-да! Я хотел бросить все ради твоей матери… Летиции. Женится на ней… и увезти… от вечно укоряющих… завистливых взглядов этих гадких людишек, мнящих… себя выше и значимее! – он перевел дыхание и сглотнул пересохшее горло.

Я осторожно положил его руку на одеяло, встал, обошел вокруг кровати и, взяв кувшин с вином с прикроватного столика, наполнил бокал.

– Она не дала… мне этого сделать, – не обращая на меня внимания, тяжело дыша продолжал отец. – Говорила, что все это не важно, лишь бы мы… всегда были вместе, – он сделал паузу, и я поднес к его губам бокал.

Папа сделал несколько глотков и жестом попросил убрать бокал на столик.

– Я так и не научился жить без нее, – облизав сухие губы, грустно продолжил он. – Твоя мама… она была для меня солнцем, самым… самым пленительным светом.

Мне было всегда так трудно покидать ее. Садясь на корабль, я думал, увижу ли снова свет этих горящих глаз, и каждый раз, будто вырывал кусок сердца из груди. Возвращаясь домой, я считал минуты… и даже секунды до нашей встречи. Она была для меня… всем. Ты… ты самое дорогое, что осталось от нее мне. Ты плод нашей любви. Запереть тебя здесь, в этом доме, было самой большой ошибкой в моей жизни. Ты должен… простить меня!

– Отец, вы не запирали… – чуть слышно возразил я.

– Каждый раз… – его голос слабел, но он настойчиво продолжал, – каждый раз, собираясь в плавание, я ждал, что ты попросишь меня взять тебя с собой, но ты почему-то так и не попросил.

Я думал, тебе будет спокойнее в стенах этого дома, будет лучше. – Он отвел взгляд на листву, прикрывающую окно. Я заметил, как его глаза затуманились пеленой и заблестели. – Я ошибался! – с твердостью в голосе произнес он, снова посмотрев на меня. – Именно поэтому ты не совершил ни единого путешествия в своей жизни, не повидал мир… не знаешь людей, поэтому ты должен простить меня.

– Отец, вам нужно отдохнуть. Волнения излишни, – спокойно сказал я, возвращаясь на стул.

Подобные рассуждения за последние несколько недель были не редкость. Отец с каждым днем все больше ударялся в воспоминания, и с каждым днем его все больше одолевало чувство вины. Я воспринимал эти слова лишь как проявление болезни.

– Ты должен простить меня… ты должен понять меня… – отчаянно твердил отец.