Шаман. Старушка и алабай. Часть вторая

Баба Света хотела было пойти дальше своей дорогой, но вместо этого полезла в сумку и стала искать, чего бы дать псу, уж больно жалко его стало. Достав буханку чёрного хлеба, она отломила четвертинку и кинула кусок со словами:

– На, поешь.

Собака подняла голову, с недоверием взглянула на неё, но дотянулась до угощения и проглотила его за секунду. Она явно ждала продолжения, потому что, не отрываясь, смотрела на сумку.

«Вот дура старая, – подумала баба Света. – Пожалела, на свою голову, сейчас как кинется, харчи отберёт, да и мне достанется!»

Но пёс не двигался, только перевёл взгляд с сумки на лицо старушки, и она увидела в его глазах такую тоску и печаль, что страх у неё как рукой сняло.

Отломив ещё кусок, снова бросила псу, и он так же молниеносно исчез в огромной пасти.

«Весь хлеб сейчас съест, – мелькнуло в голове у бабы Светы, – да и хрен с ним, дома ещё полбуханки есть». – И она отдала собаке то, что осталось.

После этого повернулась, чтобы идти домой, но вдруг услышала за спиной какой-то шорох.

Испуганно оглянувшись, старушка увидела, что пёс встал и с мольбой смотрит на неё. Сделав несколько шагов к ней, он остановился. Сердце её сжалось от жалости: бедолага, хоть и страшен с виду, но ведь душа-то живая…

– Ладно, пойдём со мной! – со вздохом сказала она и пошла по тропинке, пёс двинулся за ней.

Когда они приблизились к дому, дед Степан колол дрова. Увидев бабу Свету и следующую за ней по пятам громадную собаку, он решил, что жену надо спасать.

Прихрамывая, со всей возможной для себя скоростью дед выбежал за калитку и встал, держа топор наперевес, готовый к бою.

Баба Света, увидев вооружённого мужа, перепугалась не на шутку:

– Ты что, старый, совсем ополоумел? Чего делать-то собрался?

Она приостановилась, пёс тоже.

– Беги, Светка, быстрей, я его сейчас порешу!

– Кого порешишь, его?

Старушка обернулась: пёс как-то неловко, бокомсидел на дороге – видимо, ноги плохо егодержали, – и, не мигая, смотрел на её мужа.

– Брось топор, дурак старый, со мной он.

Дед Степан даже рот раскрыл от изумления:

– Совсем сдурела? Такую зверюгу в дом вести! Он же ночью сожрёт нас обоих и косточек не оставит! Жить надоело?

– Топор-то опусти, Стёпа. Плохой он совсем, то ли старый, то ли больной, пусть в сарае поживёт. Жалко мне его стало, живая душа не должна одна на дороге помирать.