Шаман. Старушка и алабай. Часть вторая

Дед, опустив топор, посторонился, но ворчливо пробурчал:

– Жалостливая ты у меня больно, Светка, как бы потом не пожалеть об этом, вон какой он здоровущий.

Вернувшись во двор, он положил топор на поленницу и открыл дверь старого покосившегося сарая.

– Веди уж сюда, нехай тут на соломе отлежится.

Баба Света зашла во двор, затем в сарай, пёс следовал за ней. Поворошив солому и собрав подстилку потолще и помягче, она сказала:

– Давай, дружок, ложись здесь, сейчас поесть тебе чего-нибудь соберу.

Пёс с облегчением растянулся на соломе и прикрыл слезящиеся глаза.

Баба Света ещё минуту посмотрела на него, жалостливо вздохнула и пошла в летнюю кухню приготовитьеду для нового постояльца.

Налив в большую миску вчерашнего супа и покрошив туда же оставшуюся заначку хлеба, она отнесла получившуюся похлёбку псу.

– На вот, поешь, – подсунула миску ему под нос. – Сколько же тебе еды-то надо, такому громиле? Придётся, видно, старую козу зарезать, всё равно собирались, толку от неё уже нет, а тебе ведь мясо надо.

Пёс съел всё до крошки и, вылизав дочиста миску, удовлетворённо закрыл глаза.

– Намаялся, сердешный, ну, отдыхай. Вот тут тебе воды налила, если что.

Поставив ведро с колодезной водой недалеко от задремавшего пса, старушка на цыпочках, чтобы не разбудить собаку, покинула сарай.

Глава 2

С обедом в этот день баба Света припозднилась – хлеба-то не осталось, как и супа, поэтому пришлось на скорую руку лепить пельмешки, которые можно есть и без хлеба.

Стоя спиной кдеду Степану, она мыла посуду и как бы между прочим спросила:

– Как там коза наша, Манька?

– А что Манька? – насторожился дед. – Как всегда. Вчера сослепу в стенку сарая врезалась, совсем уже одряхлела кормилица наша. Катька, стерва, её обижает, к кормушке не подпускает; что за характер скверный у этой молодой козы, слишком уж ерепенистая и злющая, до одури.

– Зато молоко какое у неё вкусное, жирное, а Манька совсем сдавать стала, может, пора её уже того…

– Чего «того»? Порешить, что ли? Дак, я тебе давно говорю, а ты «не надо, не надо, жалко, пусть поживёт ещё», а тут вдруг сама предлагаешь…

Баба Света начала усиленно оттирать сковородку.

Так и не дождавшись ответа, дед Степан пожал плечами:

– Ну, раз сама предлагаешь, сегодня же ипорешу. Петрович мяса просил на тушёнку, можно будет ему продать половину. Нам с тобой вдвоём столько не съесть.