Могрость

Костя ловко подхватил ее кладь; первоначально скорый шаг замедлился спустя несколько секунд: ноша оказалась тяжелой.

– Руднева, ты весь шкаф привезла? – он пытался нести узорчатый чемодан аккуратно, но грязь брызгала в стороны от каждого шага.

– Давай на колесиках – сейчас ручку вытащу, – робко предлагала Аня, следуя по пятам.

Он упрямился:

– Нет. Сейчас мы ее… в багажник, – выдохнул, закинув тяжелую ношу в темное нутро внедорожника. – Залазь. Уже поедем.

Ане досталось место у окна, рядом со старушками.

Они охали, причитали, хвастались покупками и непрерывно шелестели пакетами. Велось активное обсуждение причин обвала моста: осадки, ошибки строителей, фуры и игнорирование ремонта. Но вскоре все единодушно сошлись на версии, что виноват владелец карьера. Грузовики со стройматериалами разбили асфальт и повредили мост.

Спустя полчаса внедорожник достиг развилки. Поворот на Сажной выглядел неприметным из-за густо разросшихся деревьев. Аня невольно ужаснулась вслух:

– Еще три года назад здесь свободно разминались комбайны.

Старушки восприняли вопрос как сигнал к расспросам:

– Жила здесь?

– Чья будешь?

И тут – либо чья-то внучка, либо невестка. Аня натянуто отвечала всегда, когда расспрашивали о биографии и родстве. От откровений ее коробило. Но за три года многое изменилось. Большой город, университет, новые знакомства, новые планы. Мечты. Перспективы. Она стала увереннее в себе, циничнее в чем-то и рискованнее, но больше не рыдающей по пустякам. Вряд ли такой ее запомнил Костя, все остальные сверстники, – и те люди, которых она когда-то называла друзьями.

В какой-то момент Аня поймала себя на мысли, что ей приятно отвечать на раздражающие некогда вопросы:

– Внучка Александры Петровны. Рудневой.

– Шурки?

– Шурки Рудневой?

Скорбные лица, скрещенные взгляды.

– Ты дочка Нины. Не Тольки?

– Да, Нины. Я сейчас с ней живу. В Воронеже.

– Забрала-таки. – Охающие бормотания. – Спустя столько лет.

Сочувствующие вздохи Аню не обижали.

Пусть что угодно думают, говорят. Ерунда. Здесь ей гостить неделю.

– Молодчина. Шуре тяжко пришлось.

– А Макар помогает? Макар Бойко?

– На него похожа. Глаза…

– Нет, – отрезала Аня, и старушки многозначительно переглянулись.

Она отвела рассерженный взгляд. Как же! Отца Аня не видела даже на фотографии. Вроде бы дежурные фразы, а пошатнули хлипкое настроение последних дней.

– Я похожа на бабушку Сашу. Так говорят. Внешностью, – твердо уточнила.