Вновь учиться жить

Молодая женщина недовольно выдохнула и, повесив на плечики, определила верхнюю одежду в шкаф-купе. Она так не любила общаться со свекровью, что ее уже трясло от будущих унижений в свой адрес.

Если всех Ольга понимала, но свою свекровь нет. Мать Владимира без скромности была жестокой и злобной женщиной, и постоянно требовала огромного к себе уважения, в противном случае угрожала выгнать всех из своей квартиры. И если первое время девушка пыталась спокойно поговорить, спросить, чем же она так ей не угодила, то потом смирилась, слыша от мужа угрозы, что если кто пойдет отсюда, то это она и дочь.

Молодая женщина часто ругала себя за верную, нежную любовь к этому жестокому мужчине, ведь даже сейчас, когда в их семейной жизни огромная трещина, надеялась, что все будет хорошо. Несомненно, глупая, но она действительно верила в лучшее.

Тем временем Наталья Андреевна с дотошной брезгливостью осматривала полки, проводя пальцем в поисках пыли. Ольга молча прошла в кухню и поставила чайник на газовую плиту, не желая слушать ее комментарии.

– У тебя цветы подыхают, и можно лучше убираться в ванной. Надеюсь, завтра, когда будущие квартиранты придут смотреть квартиру, все будет нормально? – процедила сквозь зубы свекровь, доставая из сумки влажные салфетки и вытирая себе пальцы, кидая их на пол.

Ольга застыла с кружками в руках и тихо уточнила:

– Какие квартиранты? Мы… ведь здесь…

– Ненадолго, – буркнула Наталья Андреевна, и добавила: – И чай мне твой не нужен.

Ничего не понимая, женщина поставила кружки на стол и осведомилась:

– Вы нас выгоняете?

– Да если бы все зависело от меня, я давно уже выкинула тебя отсюда, нищенку колхозную, – ядовито отчеканила она, пренебрежительно осматривая сноху, с первого взгляда невзлюбившую Ольгу с невероятной силой.

– Наталья Андреевна… – прохрипела молодая мама, приглаживая волосы, осознавая услышанное.

– И не смей мне тут грубить, а то и вещи собрать не дам. В тот же миг возьмешь свою убогую дочку и на улицу отправишься. Там сегодня тепло, так что не замерзнете.

Женщина побледнела, вцепившись в край столешницы кухонного гарнитура, и с возмущением воскликнула:

– Алина не убогая! И с ней все сейчас хорошо.