Солнце из черного камня

Слева, за двустворчатой дверью, окрашенной некогда светло-коричневой краской, тянулся длинный коридор. Без стекол и ручек, двери прочно сидели на петлях и свободно открывались и закрывались, издавая в тишине легкое поскрипывание. По одну сторону коридора были расположены кабинеты, а по другую тянулся длинный ряд больших окон.

В одном из кабинетов на окнах сохранились рамы и даже кое-где были целы стекла. Из стены под подоконником торчали огромные ржавые крюки для крепления радиаторов. Самих чугунных радиаторов, конечно, давно и след простыл.

Осторожно обойдя опасно торчащий крюк, Илья подошел к окну и вынул пачку сигарет.

Он пытался понять, что же сегодня произошло. Неужели смерть незнакомого парня могла так тронуть его? И тут неприятная мысль кольнула в самое сердце. Это называется профнепригодность. Студентов-медиков учат работать с пациентами, не проявляя эмоции. Формула проста: боль пациента – это не твоя боль. Сегодня он шагнул за флажки, и ему стало страшно. Страшно, как космонавту, вышедшему в открытый космос без скафандра.

Сможет ли он восстановить себя или нужно уходить из профессии, чтобы не разрушить психику?

Кораблев затянулся сигаретой. Дым перебил зловонные запахи. Илья тоскливо смотрел сквозь грязное треснутое стекло на ямы в асфальте, собиравшие благодатные капли дождя. Деревья заслоняли кронами небо. Он вытащил из кармана складной нож, который всегда носил с собой, и стал водить им по рисунку, оставленному кем-то на широком подоконнике. Короткое лезвие споткнулось, и нож выскочил из руки.

Пытаясь схватить его, Илья сделал несколько неловких движений и поранил руку. Из небольшого пореза на пальце медленно выкатилась капля крови и упала на подоконник. Пришлось прислонить пораненный палец к губам, чтобы остановить кровь.

Вечерело, и в коридоре стоял полумрак. Дождь барабанил по веткам, листьям, подоконникам, производя неритмичный хор из постукивающих звуков. Кораблев понимал, что придется принять нелегкое, возможно, самое жизненно важное решение.

Или не принять? Если он будет близко к сердцу принимать проблемы пациентов, их смерть, то в медицине ему делать нечего. Но и работать как бездушный робот, следуя инструкциям, он теперь тоже не сможет.

Ах, дед! Именно для понимания этой дилеммы ты подводил меня к профессии такими окольными путями. Возможно, и ты когда-то стоял перед выбором в поисках места врача между богом и обычным человеком. Потому и стал лучшим в своей профессии.