Тест Тьюринга

Я плавно потянул пальцем, а дальше почему-то все пошло как в замедленной киносъемке, и я, помню, даже успел подумать: интересно, а у него тоже кинолента приостановилась, он тоже видит все замедленно – как я?

Первая пуля медленно вышла из ствола и поползла вперед, так же медленно ствол «Глока» ушел вверх на отдаче, а вокруг дульного среза повисло почти незаметное облачко порохового дыма. Я уже знал, что не промахнулся, уже чувствовал, куда она придет, первая пуля. Но смотрел на все, как зритель, так что на суде потом можно было бы совершенно честно сказать, что это не я стрелял.

Я вообще не имел ко всему происходящему никакого отношения – кто-то отдельный и маленький внутри меня просто глядел на мир глазами изумленно-равнодушного зрителя.

Ствол сходил вниз, корректируясь по направлению привычной мышечной автоматикой рук (я их работы не чувствовал, я вообще ничего не чувствовал и не ощущал), нехотя выплюнул еще одну пулю, и она поползла вперед за своей первой подружкой, которая уже сделала свою правильную работу, прочертив внутри мишени кровавый канал.

За долю секунды между двумя плевками, длившуюся, по ощущениям, минут пять или десять, положение тела чуть изменилось, и я видел, что вторая пуля прочертит внутри него прямую, не параллельную первой. Это показалось мне правильным. Мелкие капли красной жидкости, выбитые первой сестричкой, еще недвижно висели в воздухе редким красным туманом, а сейчас рядом с ним взметнется еще одно похожее облачко. И это тоже правильно.

Но потом, в какой-то момент что-то в мире изменилось. Нет, картинка оставалась все такой же замедленной, но отчего-то мир перестал быть правильным. И потому внутренний зритель во мне не сильно удивился, когда вторая сестричка, прошив в мишени короткий канал, потому как ширины тела не хватило на длинный, ушла дальше, почти не изменив формы, отразилась от блестящей гранитной стены (выбив из нее небольшое облако белой крошки) и, поменяв угол, ушла влево, в толпу. Ушла косо, вниз.

Это хорошо, мелькнула мысль, по ногам.

Но не все люди высоки. И у некоторых там, где ноги, находится голова.

Девочка в голубом пальто только поворачивала голову на звук первого выстрела – звук, который я в своем замедленном мире вообще не слышал, я вообще никаких звуков не слышал, кино было немым, – а вот второго выстрела она уже не услышала. Вторая пуля равнодушно прочертила в ней еще одну короткую рваную траекторию – ровно по размерам детской головы.