Трость

Там, прямо перед глазами, откуда не возьмись возникала маленькая католическая церковь, окружённая вдоль и поперёк стенами замка и вечно синеющими фиалками, от которой по праздникам доносился тонкий трезвон небольших колоколов. А вдоль ограждённой стены, перед вторым арочным проходом, на небольшой возвышенности, за церковью в ряд стояли древнейшие скульптуры всех прежних владельцев замка Гогенцоллерн, но не было самого графа Генриха вон Леманна и его давно усопших родителей…

Днём строения столь величественного замка сладко утопали в яркой зелени, постепенно принимающей рыжеватый окрас, и тем самым неохотно покоряясь извечному закону природы.

С фасада по обыкновению прославлялся прекрасный розарий – граф очень любил и славился им, бережно хранил и вечно прохаживался в глубоком расстройстве и отчаянии, когда из-за похолоданий эти нежные цветы прекращали свой радостный цвет. В том маленьком закутке были представлены розы различных цветов, оттенков и сортов, даже самых редких, как считалось в Европе на тот момент, – тёмно-малиновых, почти что чёрных, таинственных… Они были отделены ото всех небольшими колоннами и ветвистым диким виноградником и роскошным чистым, рядом протекающим родником. Мало кто знает, что эти благородные, словно тень немецкого короля, цветы служат не только драгоценным украшением для мрачного замка, но и для его извечного благоухания, для того, чтобы напоминать всем земным существам о несправедливой скоротечности и хрупкости многих жизней.

Издали Гогенцоллерн кажется таким загадочным и таким опасным в своём архитектурном величии, но забавно то, что если приблизиться к его грязному порогу, к металлическим вратам, то ощущение опасности быстро сменяется в беспринципно лучшую сторону – благоговением к мощи его каменных стен. Гогенцоллерн давным-давно потерял свой первоначальный облик и единую концепцию постройки, ведь замок раз десять, не меньше, перестраивали, реконструировали и всячески дополняли окнами, балконами, зданиями, домами и особым декором.

Его основное здание состоит из большинства старых и нескольких новых готических пристроек и перегородок разной высоты и ширины с остроконечными пиками на керамической серой, отдающей болотной грустью крыше, с ветвистыми узорами на стенах. А его массивные коварные решётки, повешенные практически на всех узких окнах, страшат и манят взор каждого жителя Хехингена.