Колокольчики мои. Happy end при конце света (сборник)

– Грохнусь, не соберут. Буду валяться, пока зятёк не спохватится, – бормотала она под нос, осторожно нащупывая дорогу палкой. – А ведь мог уж спохватиться: куда делась? Нет, до конца службы ещё долго…

Она знала, что, когда зятёк служит, ничего, кроме службы, не видит и не слышит.

Лишь потом спросит: где, мол, Марфа?

– Федька меня не видел – значит не донесёт. Лады. Лады. Чики-пуки, чики-пуки… – На полдороге вниз остановилась, всмотрелась в даль. Там, казалось, от самой земли клубились тёмно-серые тучи.

Марфа слышала, что будто бы в недрах туч иногда посверкивают молнии, а иногда на мгновение обозначаются за тучами ряды гигантских пирамид с усечёнными верхушками.

Марфа прищурилась, сморщившись, пытаясь разглядеть в тучах эти пирамиды, но ничего не углядела. Не выдержала, погрозила кулаком в ту сторону, прибавила крепкое словцо. Опасливо оглянулась, словно боялась увидеть за спиной грозную фигуру отца Георгия. «А иначе и не скажешь», – объяснила она ивовым кустам и поковыляла дальше.

Сделав несколько шагов, остановилась.

«Грубая, грубая я! Прав он, – вздохнула, подумав о зяте. – И Лизок там опять же… А я кулаком…»

Стащила рукавицу, перекрестилась, осенила крестом дальние тучи. Постояла, опираясь на палку, щуря слезящиеся от ветра глаза, прошептала молитвы.

Тропинка привела её к кладбищенскому забору, как раз к тому месту, где несколько штакетин были выломаны. Протиснувшись в дыру, Марфа только известными ей тропками, петляющими меж оград, устремилась к белевшей за чёрными соснами часовне.

– Христос воскресе! – кланялась старуха по сторонам, хотя до Пасхи было ещё ох как далеко. – Христос воскресе, православные!

Отодвинув шалёнку, приоткрыв ухо, прислушалась, как шумят верхушки сосен, стучат о кресты жестяные веночки.

– Воистину воскресе! – перевела она этот шум. – Воистину воскресе!

На дверях часовни висел огромный замок. Марфа уверенно потянула за него, замок легко поддался и открылся.

В часовне горела одна лампадка перед большой иконой без оклада.

– Святая преподобномученица Елизавета, моли Бога о нас, грешных, – зашептала Марфа, припав к иконе. Затем, просунув руку за икону, нашарила в углублении в стене маленький футлярчик губной помады. – Есть! Есть! Слава Тебе, Господи! Прости нас, грешных!

Выйдя из часовни, замешкалась, посмотрела за ограду, на окна интернатского здания. Вздохнув, зашагала в ту сторону.