Одинокие души

Языки пламени освещают его лицо, и теперь я понимаю, почему люди выкрикивают слово «шрам». – Не дайте ночи пройти зря.

Толпа вновь дико орет, а я никак не могу оторвать взгляд от огромного шрама на лице предводителя. Рана начинается около левого глаза и неровной линией идет вниз по щеке, подбородку, шее… Мне и в голову не может прийти, что же должно было случиться с человеком, чтобы оставить после себя такой отпечаток. Наверное, нечто ужасное.

– Лия! – Я ощущаю на себе чью-то руку и с силой выворачиваю ее в сторону.

 – Ты что делаешь?!

Поднимаю глаза и понимаю, что передо мной Леша.

– Прости, я… – отпустив локоть парня, растерянно хмурюсь. – Понятия не имею, как я это сделала.

– Не важно. Карины нигде нет.

– Что?

– Я не смог ее найти.

– Она не могла уйти далеко.

– Зря мы пришли, – шепчет Леша, и я замечаю, как пульсируют вены на его шее. – Я не должен был позволять тебе.

– Перестань. Похоже, им все равно, есть мы или нет. Этих подростков занимают совсем другие мысли.

– Ты не понимаешь.

Ты ничего не понимаешь!

– Господи, Леш, что за паника? – отмахиваюсь я. – Все идет гладко, так что перестань пугать меня.

– Мы должны найти Карину и как можно скорей убраться отсюда!

– Я и так этим занимаюсь, если ты не заметил.

– Лия, просто…

– Хватит! – Гляжу на друга. – Если тебе страшно, жди меня в машине. Я найду сестру и приду к тебе.

– Ты даже не пытаешься услышать меня!

Восклицание Леши тонет в новой порции криков. Люди двигаются за Шрамом, и я вскидываю брови.

Что заставляет их прислуживать этому человеку? Почему подростки – неуправляемые, свободолюбивые эгоисты – слушают какого-то парня с отпечатком жизни на лице?

– Жди меня в машине, – бросаю я и уверенно иду за толпой. – Я найду Карину и вернусь к тебе.

Возможно, Астахов говорит что-то еще, но я не обращаю внимания. Его страх не должен помешать мне.

Новое столпотворение не дает мне возможности даже издалека увидеть, что же происходит в центре. Я подпрыгиваю – бесполезно. Осматриваюсь в поисках места повыше – безрезультатно.

Тогда мне приходится воспользоваться проверенным методом.

– Пропустите, – отрезаю я и словно угорь извиваюсь между людьми.

Мои движения резки, просьбы похожи на приказы. Я знаю, что пришла в место, где свои законы, и стараюсь им соответствовать. Иного способа пробраться к центру просто не существует, так что приходится быть наглой и нахальной.

– Пропустите! – в последний раз восклицаю я и наконец оказываюсь в первом ряду.