Тьма – посвящённым

Краулер с антигеройской (впрочем, стыдиться сего он и не подумал) поспешностью отвел глаза, пока, на полной скорости, их не переехали два пронзительно-серых грузовика, ввиду чего успел заметить лишь общее выражение лица.

Узник был умиротворен, как ромашка на весеннем лугу.

Альбинос кашлянул.

Он сник.

Растерялся.

Ужаснулся.

Изумился.

Главным образом потому, что Узник – так зачастую бывает – оказался совсем не таким, каким Лео ожидал его увидеть. Не здоровенный монструозный субъект с торчащими изо рта клыками, а серым, почти невзрачным, и таким СРЕДНЕСТАТИСТИЧЕСКИМ.

Среднего роста, худощавым, узким в кости.

В какой-то миг, балансирующий между замешательством и паникой, Краулер заподозрил, что его пустили куда-то не туда, не в ту камеру, и что – он даже огляделся – там, за стеклом непременно должен находиться кто-то еще, – но, увы, узник был один. И это, оставалось предположить, и был легендарный Узник.

Лео удрученно осознал сие, когда ощутил метущуюся в застенке ауру – неистовую, недобрую, пронизанную разрядами энергии, точно грозовое облако.

Изучить лицо Узника было делом весьма трудным. Не только оттого, что альбинос самым бесцеремонным образом избегал смотреть ему в глаза, а, главным образом, оттого, что оное лицо отражало, подобно зеркалу, всякий взор, и умело отводило в сторону, подобно шпаге дуэлянта, – не особо узкое, не особо широкое, со лбом философа, подбородком драчуна, и губами любовника.

Нос с горбинкой, и все-таки не столь впечатляющий, как у Вурдалаков. У глаз – смешливые морщинки, на голове – серая щетина, как жеская щетка.

Узник походил на представителя всех трех Кланов, и, одновременно, ни на какого в особенности.

Влад улыбнулся.

Весело.

Деликатно.

Располагающе.

Затем произнес:

– О, родственник.

Краулер поежился. Действительно, его предки были из Румынии, но вспоминать о таком родстве – а, тем более, упоминать, – было чрезвычайно опасно.

Впрочем, дальнем родстве, благодаря чему родичи не подверглись репрессиям.

Голос Узника был удивительно приятным для вампира, который месяцами обходился без общения. (?..)

– Э-э… Граф, – метко выдавил альбинос. – Лео Краулер. Доброй, гм-м, ночи.

– Так уж ночь настала?.. – с деланным удивлением справился Цепеш.