Капюшон и крылья

Переносит не слишком важные послания.] меня позови.

– Ладно, делать нечего. Увидимся Ниленн.

– Смертельной удачи, Стери.

– Спасибо. Погуляй там как следует.

– Хорошо.

Две смерти вышли за порог, обе оказались у деревенского туалета, но в разных посёлках.

– Всё равно делать нечего, раз Ниленна не такая же домоседка как я. А куда идти то, у той тёти живой спросить? Так тапки отбросит если покажусь, рано ей. Через пять месяцев как долгожданное дитя родит так её волки в лесу порвут. А отец ребёнка… а, так он всё-таки купит хлеб, интересно было в его будущее заглянуть.

Дитя… что с тобой, – смерть прищурился под капюшоном. – Бедный мальчик станет слугой-переодевальщиком у уже жирнеющего и в будущем очень богатого купца. Так, я тут по делу. Чую как кто-то истерично хлопает крылышками. Мне туда.

Пройдя пару десятков домов Стернец заметил амбар. Ворота его были крепко закрыты, но смерть прошёл их насквозь, но перед тем аккуратно заглянул внутрь. Там стояло три пенька, рослый, широкий демон и тощий ангел сидели, человек же стоял, с петлёй на шее.

Шло горячее обсуждение.

– Ты Мостус делал плохие дела в своей жизни, за них ты должен пожертвовать годами жизни. Кто видел, как бабушка топила очередных котят в бочке и ничего не сделал?

– Я-я, – с печалью сказал человек.

– Не дави на него грязный демон! Мостус, ты же когда вырос начал заботится о животных и стал содержать многих найденных по деревне да в лесу. Ты кормил их и давал кров. К тому же кто будет заботится о них если тебя не станет? Тебе незачем умирать ты искупил свой грех перед создателем.

– Надеюсь. И всё же я плохой человек, я, я… я не смог помочь маме, когда она умирала от чернушки.

– Да, ты не нашёл ягод чернокрасок, позор тебе, пора бы и умереть.

– Она не хотела бы тебе тако…

– Э-эй нет господин ангел, вам не стоит брать за аргумент возможное желание родителей, это запрещено древними писаниями, лист два миллиона триста двад…

– Замолкни смерть, тебе вот не следовало приходить незамеченным.

Раз уж на то пошло.

– Древнее писание на листе четыре миллиона девятьсот один гласит: дабы вычислить нарушителя древнего писания разрешается прибегать к дополнительным возможностям не чаще сотни раз в живой год.

– Не спорь с ним Агнеиль, себе дороже. Монтус пора тебе уйти в мир иной за все грехи, совершённые за эти сорок девять лет.

– Что скажете господин смерть, пора мне?

– Я тут не за вами Монтус, у меня другое задание, решайте сами.