Воин ПрАви

– Витимир, если меня убьют, то побывай у Анастасии, передай образок, который снимешь с меня. Обещай.

– Брось, князь, авось выберемся. Но в случае чего, сделаю, как ты сказал.

Валуй глянул в глаза купца и дружески с силой сжал плечо.

КОМА

В больничной палате находилось уйма народу в белых халатах.

Аннушка подошла к высокому врачу.

– Доктор, что с ним?

– С Дмитрием? Успокойтесь, это временно. Сейчас он потерял сознание, но скоро очнется. А потеря памяти временная. Опасаться нечего.

В это время медсестра испуганно крикнула:

– Валерий Михалыч!

Она указала на приборы.

Врач подбежал к изголовью, осмотрел больного и резко позвал:

– Василий Иваныч! В реанимацию, срочно! Боюсь, что…

Он оглянулся на Анну и замолчал.

Все вокруг деловито засуетились. Дмитрия перегрузили на каталку и увезли.

– Аннушка, что случилось, милая? – Лариса Дмитриевна, мать Димы, широко открытыми глазами смотрела на нее. – Где сын?

– Мама, прошептала Анна и зарыдала на плече старушки.

– Отец не выдержит этого.

Единственный сын и… такое несчастье.

– Он жив, его оперируют.

Они долго сидели в больничном коридоре, утешая друг друга.

– Мам, а ведь он приходил в сознание, но даже меня не узнал. Спрашивал про какие-то войска и великого князя.

– Великого князя и войска… Что еще говорил? – насторожилась Лариса Дмитриевна.

– Что не дело воину лежать на постели, когда сражаются братья.

– Опять.

– Опять?

– Я думала, что все прошло, а оно вернулось.

– Что вернулось?

– Не знаю.

Понимаешь. Это трудно объяснить, если вообще возможно. С чего же начать? Я тогда работала в школе, преподавала литературу. И вот на одном из уроков мы изучали Блока. Так вот, когда я прочла строки о Куликовом поле, то услышала голос Димы, который сказал на весь класс: Я там был. Ребята, конечно, стали смеяться, посчитали, что это его такая шутка. Да только он совсем не шутил. Встал и совершенно серьезно повторил: Я был там. Представляешь, Ань, что стало со мной. Сначала я тоже хотела перевести в шутку, но он остановил меня, и попросил высказаться. Такое было редко. Когда Дима вышел к доске, я увидела у него на лбу испарину. Глаза лихорадочно блестели. И он сказал:

– Ничего смешного нет, я был там. Я видел, что такое смерть. Я видел изрубленные тела. Кровь на поле битвы настолько пропитала землю, что куда ни ступи, казалось, она хлюпает под ногами. Смерть летала над полем свистом стрел и звоном мечей…

В это время прозвенел звонок.