Система

К 11 часам бордюры были побелены, но кисть все-таки развалилась, и домазывать пришлось губкой, сворованной с водолазной станции.

Шурик обвел взглядом свое детище. Отмаркированные баки, выставленные по линейке, белоснежные бордюры, свежевыкрашенный кранец с инвентарем. На асфальте ни соринки.

Все это великолепие венчала новая табличка с надписью «Хоздвор. Объект приборки 11 роты. Ответственный за приборку курсант Расписов».

На хоздвор заглянул запыхавшийся старшина 1 статьи Артюхов.

– Готовься, идут проверяющие, старший Аладьев.

Последний штрих: Шурик достал из кранца дезодорант «Хвойный» и от души обрызгал баки.

На двор не спеша вплывала компания проверяющих. Впереди, как броненосец, двигался зам. начальника училища капитан I ранга Аладьев. За ним шли начальник штурманского факультета капитан I ранга Крикунов, зам. начальника строевого отдела капитан II ранга Волчук и несколько офицерев из политотдела. За ними маячил БПК.

Шурик ринулся навстречу.

– Товарищ капитан I ранга, ответственный за приборку курсант Расписов.

Аладьев, крупный мужчина в безупречно сидящей форме, мощным утесом навис над курсантским телом. Шурик среагировал мгновенно. Это называлось «включить Швейка». Он уставился на начальника взглядом, излучающим довольно широкий спектр чувств, от всепоглощающей любви к начальству до готовности немедленно умереть на боевом посту.

Комиссия обошла хоздвор.

– Ну что же, неплохо, – произнес скупой на похвалу Аладьев и двинулся на выход.

В это время пролетавший голубь уронил перо (сволочь).

Волчук заметил:

– Что ж это вы не в состоянии птичьи перья вымести? Для чего мы субботник устраиваем?

Дальше пошло по возрастающей. Последним отметился БПК.

На построении перед обедом Борис Петрович подводил итоги субботника. Перекатываясь вдоль строя на кривых ногах и постукивая кулаком правой руки по ладошке левой, он негромко причитал:

– ЧП, бля, ЧП. Не ожидал от вас, Расписов, подвели. У нас Аладьев, а у вас дохлая птица. ЧП, бля, ЧП.

Праздники закончились. Шурик чувствовал недомогание. То ли холодное пиво, то ли изменчивая майская погода, в общем, он заболевал.

В санчасти его осматривал старый отставной доктор из бывших. Белоснежный халат, накрахмаленный чепчик, очки с толстенными линзами. Образ доброго Айболита венчала козлиная бородка. Вдобавок ко всему он жутко картавил.

– Писаживайся, батец. Откой от пошие.

Увидев, что перед ним не симулянт, доктор оживился.