Десятый самозванец

 – С каждого кусочка – по копейке, а с каждого клочочка – по денге?

– Ох, да ты, шутник, – улыбнулся цыган, а потом ткнул парня в бок одним пальцем. И, вроде бы несильно и ткнул, но Тимофей весь зашелся от боли…

– Вот, вишь, ром, как больно-то бывает, – рассудительно сказал цыган. – Так что, лучше не шути…

Когда боль утихла и Тимоха смог соображать, то услышал степенный голос «торговца»:

– Ты, Тимоха-Воха, не шуткуй. Польза, от того, что тебя на куски порежем, самая прямая – другим урок будет! Посмотрят на клочки-кусочки-то, что от тебя останутся да и поймут… Ну, а если же ты не заплатишь, то вон, гляди.

Федот вытащил из-за пазухи клочок бумаги и сунул его под нос Акундинову:

– Видишь? Запись кабальная, что ежеля ты, Тимофей Демидов, сын Акундинов, не выплатишь двести рублев, взятые в долг, то с головой и с имуществом своим отдаешь себя в полон помещику, Федоту Иванову, сыну Иванову.

Вот – подпись твоя. А тут – подписи видоков… Понял, нет? Срок у тебя – неделя! Иначе, будешь ты моим полным холопом.

– А ты что, помещик? – сквозь боль усмехнулся Тимофей. – Ты ж говорил – гость торговый. Гостям-то торговым холопы не положены. Рылом не вышли…

– Ну, когда надо – гость я торговый. А, коли, нужда какая – помещик я, – ухмыльнулся Федот. – Я, когда припрет – и швец, и жнец и, на дуде игрец….

Ты не боись, все законно…

– Верю, – кивнул Тимоха, а из его уст сами собой стали выходить вирши, до сложения которых он был большой охотник:

Спьяну взял я игральные кости,

На кон бросил свою судьбу.

И, беда пришла ко мне в гости,

Наплевав на мою мольбу!

Коль пришла такая паскуда,

Мне теперь на все наплевать.

Водки-пива теперя добуду,

Победую, едрит твою мать!

– Ну, парень, силен! – прищелкнул языком цыган.

 – Знал бы тебя раньше, попросил бы песню сложить! А теперь, что уж там…

– Ладно, мужики, отдам я деньги, раз проиграл, – хмуро сказал Акундинов. – Только, – чуть помедлил он, – водки мне поднесите…

– Вот это по-нашему, – обрадовался Федот. – Правильно, проиграл – плати! А вот водки-то, не обессудь… – притворно развел он руками, – хозяин задарма не нальет.