Скандал на драконьем факультете

В горле воздух вообще комком встал, когда я разглядела небольшие ромбики — самые натуральные чешуйки, у рыб почти такие же. И, все так же опасаясь сделать вдох, пыталась соображать.

Не настолько уж я безграмотна, чтобы намек не понять. Знаю, что в мире существуют разные оборотни — волки, лисы, даже птицы. Но эта чешуя появляется только у одной разновидности — у драконов, самых великолепных из всех магических существ.

Вдох все-таки пришлось сделать. Наверное, до него следовало сначала выдохнуть — и теперь в груди больно заныло от нехватки места. Но я на такие природные мелочи внимания не обращала, боясь надеяться. И еще сильнее боясь, что надежда сбудется. Вот только разум на место возвращался и подсказывал: во мне нет ни капли драконьей крови, как ни у матери, ни у отца, ни у дедов не было. Такие, как мы, безродные, могут овладеть бытовой магией, иногда и настоящие самородки появляются, да и ведьмы обычно рождаются у простых — вон, сколько их, магов без имени, без племени. Но оборотни свои дары передают по наследству. Да и драконов в наших краях не водится. Даже проездом не водится.

Да только иллюзия не исчезала. Наоборот, на одном участке застыла, и можно было пальцами другой руки пощупать и убедиться — покров стал плотнее, а края чешуек слегка топорщились. Шаг к двери, еще один. Я слишком опасалась оторвать взгляд от чуда — стоит только моргнуть, как все пропадет. На третьем шаге и начале крыльца уже придумала себе объяснение — честно говоря, оно было единственным, способным раскрыть причину происходящего.

— Ма-ам! — позвала громко.

Но она навстречу не вышла — была занята стряпней на кухне. Я распахнула дверь и сделала еще два мелких шага. Перламутр как будто начал розоветь, и это придало моему голосу настойчивой ярости:

— Ма-ам!

— Шо? — отозвалась она и тут же подбоченилась, ведь терпеть не могла такого тона.

Я вывернула руку так, чтобы и ей было заметно.

— Мам, ты ничего не хочешь объяснить?

Ее глаза округлились, а полотенце полетело на пол, выроненное и забытое. Реакция матери подтверждала — она видит! И сердце забилось, как курица перед забоем. Ответ на мой вопрос уже не требовался: раз видит — значит, мне не кажется. А если мне не кажется, то причина может быть лишь одна.

Вот только и отец вынырнул из-за моей спины.