Скандал на драконьем факультете

И через пару секунд завопил с яростью совсем другой природы:

— Жена! Ты ничего не хочешь объяснить?!

Мама вдруг приосанилась, поправила полузабытым движением прическу, как какая-нибудь фривольная девица, снова подбоченилась и рявкнула сразу на обоих:

— А шо такое? Дочка, испачкалась чем?

Рисунок действительно бледнел, уже скоро от него и следа не осталось. Вот только я видела, как и родители, — первую реакцию теперь ничем не прикрыть! Хм, родители… Похоже, папочка сейчас мамочке скандал закатит. Он, правда, добродушный — запала надолго не хватает. А мама деловита и напориста, в крайнем случае скалкой объяснит, кто в доме хозяин. Я же все еще отходила — осознание вливалось в меня постепенно, капля за каплей. И что светловолосая — единственная в рыжей семье — к тому же осознанию присоединялось. Нет, папу папой звать не перестану — с чего бы вдруг переставать? Но мысли-то неслись дальше — вскачь, по полям, по дорогам, куда-то в направлении столицы. Это что же получается, я дракон? Драконица? Пресвятые кикиморы, да без разницы — лишь бы появилась хоть какая-то надежда на поворот судьбы!

Братья и сестры за ужином в происшествие не поверили — особенно когда все заявляли разное: я уже крылья пыталась расправить; отец мать нехорошими словами называл — правда, негромко, с опаской, что она во всей красе нрав покажет, а после такого вся наша деревня в другой деревне убежища попросит; мама же настаивала, что ничего такого не разглядела. И после сотого повторения я сама начала сомневаться. Обидно до слез. Вот быть бы мне хоть кем-то — пусть хоть волчицей, хоть сорокой, но это дало бы шанс на обучение, а значит, и на совсем другую жизнь. На ведьмовскую силу я уже давно не рассчитывала: у их племени дар рано проявляется, к моим восемнадцати годам я не могла бы на этот счет заблуждаться. С другой стороны, оборотни вообще в младенчестве суть показывают…

Мама отчего-то злилась, но сестры мое расстройство заметили и в спальню за мной пошли для утешительных бесед.

— Я закончу твою работу, — сказала старшая, Стенька.

— Поспи, малютка, — жалостливо добавила средняя, Мирка.

Сама же села на пол и по руке меня гладить принялась, утешая:

— Ты ж и так особенная, это все видят!

— Видят, видят! — подтвердила Стенька, усевшись ближе к лампе. — И умница, и фантазерка!

А я сокрушалась:

— Какая же умница, если даже книг читать не умею?

— А зачем их читать? — пожала плечами Мирка. — Перестань, Лорка, это все с юностью пройдет — вот еще немножко подожди, и пройдет.