Девятая невеста

Казалось, от принца не спастись. Его не обмануть. От него не спрятаться и не убежать. Только бороться и противостоять до последнего.

Я тяжело сглотнула, но пересилила страх и не отвела взгляда. Хотя очень хотелось! Всё потому что как-то папенька дал наставление, подарив мне щеночка: «Не отводи взор первой, если не хочешь, чтобы псина посчитала себя главной». И сейчас этот совет пришёлся кстати.

«Принц, конечно, не псина, но вдруг с ним тоже сработает, как когда-то с Кичем?» — подумала я, вот и продолжила смотреть Рензелу в глаза.

Однако он тоже не уступал — продолжал молчать и холодить меня взором. А когда наше беззвучное противостояние затянулось, набирая всё больше холодного накала, Марька взвыла и схватила меня за подол платья:

— Госпожа-а-а! — посмотрела она на меня взглядом испуганной лани, а встретивший нас у дверей замка лакей и другие слуги принца зашептались.

Почти никого не оставила равнодушным попытка Марьки утянуть меня за подол к земле. Никого, кроме, пожалуй, принца, рыцаря в золотых доспехах и пожилого дворецкого в чёрном фраке.

И если последний оставался невозмутимым, словно мирские проблемы его не касались, смотрел строго вперёд, а его выцветшие от старости серые глаза выражали только готовность подчиниться принцу в любой момент. То темноволосый рыцарь с горбатым носом и румяными щеками отчаянно сохранял военную выдержку — стоял прямо, лишь иногда подёргивая пышными закрученными усами, давая понять, что развернувшаяся картина не оставляла его равнодушным.

— Прошу, защитите.

Я не хочу умирать!

— Марька! — шикнула я. — Успокойся. Отпусти!

Да что ж такое-то… Ещё немного потянет, и я точно упаду!

— Госпожа-а! Я три года служила вам верой и правдою…

— Марька…

— Три года!

— Ох…

— Помилуйте! Защитите!

Не могу думать, когда на меня давят... В отчаянии я выдернула подол из цепких девичьих пальцев, отчего нитки опасно треснули, и загородила Марьку от принца, а за моей спиной зашелестела трава. Служанка снова подползла ближе и ухватилась за край подола, только на этот раз не стала за него тянуть — повела себя гораздо сдержаннее.

Похоже, поняла, что в беде её не бросят.

Рензел тем временем не проронил ни слова. Приподняв чёрные брови, он исподлобья наблюдал за нашей нелепой сценой и покачивал в руке молоточек для крокета.

— Ваше высочество, — воинственно расправила плечи я. — Марька не сделала ничего дурного, попрошу её не трогать. Но если вы настаиваете, то я предпочту сама наказать свою, — с нажимом отметила, — служанку.