Эльфийка: Переполох в Академии

Хорошо?

— Охранник и надсмотрщица, отлично, — дрожащим голосом прошипела я, размазала по лицу опять хлынувшие слёзы и крикнула: — Лучше бы ты меня просто в лесу бросил! — рванулась к двери, вылетела на улицу и побежала, на меня оглядывались — очень некультурное поведение, эльфы не должны бегать в городе, если это не вопрос жизни и смерти.

Для меня это было вопросом жизни и смерти, я не могла оставаться в городе ни минуты, меня всё здесь раздражало — аккуратные плитки мостовой, ухоженные садики за низкими заборами, и особенно — прилизанные эльфы, раздери их демоны, как же я их ненавижу, и теперь наконец-то понимаю, почему. Высокие, стройные, тонкие и гибкие как ивовые веточки, плавные в движениях, сдержанные в выражениях, все такие изысканные, что я рядом с ними всегда смотрелась нечёсаным пугалом, хотя тратила на свои волосы по полтора часа каждое утро. У меня были веснушки, двадцать четыре штуки, и отвратительно-жёлтый отлив волос, который я постоянно видела даже без зеркала, потому что на ресницах он тоже был, в солнечный день моё поле зрения обрамляли жёлтые блики, как-то раз я обстригла ресницы под корень, чтобы их не видеть. Не помогло — мои ровесники раз по десять на день напоминали мне, что я рыжая-бесстыжая, их родители стыдили их, если случайно это слышали, но слышали они очень редко — дети умеют быть жестокими незаметно для взрослых. Мама меня утешала и пыталась убедить, что это ещё не рыжий, а просто русый с отливом, и что это тоже красиво, но я ей не верила — легко говорить, когда сама белая как жемчужина. Мама у меня красивая, настолько красивая, что мне об этом все постоянно говорят, как будто я не знаю. Я стараюсь не ходить с ней рядом.

Добежав до крайней улицы города, я уже видела лес, но пройти к нему не могла, пришлось обходить ещё семь домов, демонстрируя свой распухший нос и красные глаза целой толпе удивлённых эльфов, чинно работающих у себя в саду. Они меня тоже бесили, они даже в саду умудрялись выглядеть так, как будто только что из салона — причёски гладкие, одежда сидит идеально, лица постные, как суп без мяса. Мясо, кстати, из всей моей семьи ела только я, какой ужас.

Семь домов наконец кончились, я свернула на тропинку и опять побежала, чувствуя, как вливаюсь в лес и наполняюсь его спокойной подвижной силой, лес тонко чувствовал малейший ветерок и чутко следил за солнцем, но при этом держался за землю огромной системой корней, прочной и раздольной, лесу никто не смел приказывать, он был сам себе хозяин.