Багульниковый мед

— Опять ты, старая карга, дочку против матери настраиваешь?

Любава потупилась, понимая, быть беде. Слишком уж вольно она сегодня говорить посмела, уверена была, что раз послы прибыли, государыня занята и не явится к падчерице, тем более спозаранок.

— Виновата, государыня! — опустилась на колени няня. — Как есть виновата! Дура старая, совсем не ведаю, что говорю!

— Эй, кто-нибудь! — крикнула Добронега. — Отведите её на конюшню и скажите, чтобы выпороли, как следует!

— Пощадите, матушка! — упала рядом с нянькой Милослава. — Пощадите нянюшку!

— А как же нанесенное мне оскорбление? Кто за гнусные слова расплатится? — нежно, на распев, поинтересовалась княгиня.

— Я, государыня! Мои слова, мне и отвечать! — затараторила, испугавшаяся не на шутку, нянька. — Молчите! — предостерегающе шикнула она на воспитанницу.

— Скажи мне, доченька, кто виноват, что твоя прислуга распустилась?

— Я, матушка, я виновата… — сдавленным голосом ответила Милослава.

— Хорошо, что понимаешь! — похвалила княгиня.

— Не смейте! — сообразив, к чему ведет Добронега, заслонила собой княжну няня.

— Уведите её! — недовольно приказала государыня. — Бросьте в яму на три дня, только смотрите, чтоб не померла.

Когда сопротивляющуюся женщину выволокли вон, она вновь обратилась к падчерице.

— Видишь, я милосердна! Пощажу твою глупую няньку, так и быть! — ласково проворковала княгиня. — Всё ради тебя, доченька. Ты довольна, милая?

— Да, матушка. Благодарю за милость…

— Вот и славно! А сейчас поднимайся, нас батюшка ждет. Знаешь уже, зачем?

— Нет, матушка, — ответила, вставая княжна.

— Не ври мне! С чего бы тогда так вырядилась с самого утра! — вдруг потеряв самообладание, вскричала мачеха.

— Не гневайтесь, матушка! Правда, не знаю! — снова опускаясь на колени, торопливо заговорила Милослава. — Няня наряды принесла, просто, чтобы меня порадовать…

Добронега сжала кулаки и шумно вздохнула. Времени мало, её с княжной уже ожидают в приемных палатах, нужно торопиться.

— Хорошо, поверю, — голос княгини вновь зазвучал спокойно, почти ласково, она присела и сделала вид, будто поправляет венец падчерицы. Сама же, склонившись к уху, прошептала. — Вернется старуха живой или никогда не выберется из подземелья, зависит от твоего поведения сегодня, доченька! Запомни!

Милослава кивнула. Ей помогли встать на ноги. Девки-помощницы накинули сверху плотный платок, который полностью скрыл лицо, и повели вслед за государыней по лестницам и переходам.