Гимназистка. Нечаянное турне

Хотя хотелось вылететь из ресторана пулей, я шла неторопливо, помня, что Песцов на меня смотрит, а он и так подозревает меня невесть в чём. Бешу я его, видите ли! Он меня тоже бесит. Не потому ли, что один оборотень чует другого даже через отвод и хочет показать, кто здесь главный? Нужно держаться от него подальше, пока он не сложил два и два.

По дороге я зашла к мисс Мэннинг спросить, нужна ли я буду сегодня певице. Дверь открыла горничная и прошептала, что мисс Мэннинг утомилась и спит. Мы договорились, что утром горничная ко мне забежит и сообщит, когда хозяйка проснётся, после чего я с чистой совестью поднялась к себе, заперлась, оставив ключ в замке и чуть повернув, чтобы его нельзя было вытолкнуть.

Я чувствовала, что если сегодня не побуду рысью подольше, то не смогу ни отдохнуть, ни успокоиться.

Я разворошила постель, создав там уютное гнездо, насколько это можно было сделать с накрахмаленным бельём, разделась и прыгнула, в прыжке перетекая в рысь. Потянулась, подумала, не оббежать ли хотя бы по периметру комнату, но полный живот тянул к матрасу, и я решила с ним согласиться.

Сон пришёл сразу, и был он несколько странным. Сначала казалось, что вокруг непроницаемая темень, словно кто-то вылил бутылёк самой чёрной туши и закрасил всё в один цвет без полутонов. Затем ко мне начал приближаться свет — яркий, почти такой, как в святилище Велеса. Но не такой. Велесовское сияние было тёплым, это — холодным, но сомнений в том, что в мой сон пожаловал бог, не возникло. Силуэт был уже совсем рядом, но черты было неразличимы: свет слепил даже во сне, мешая не только смотреть, но и думать.

А ещё он подавлял. Я казалась себе маленькой и слабой, хотелось упасть на колени и молить о прощении. Но я лишь задрала хвост, насколько позволяли его размеры, и расставила лапы пошире, чтобы уверенней на них держаться.

— Пришло время исполнить договор, — прогремело так, что волоски стали дыбом везде: от кончиков ушей до кончика хвоста.

— Какой договор?

— Ты забыла?

— Забыла, — легко согласилась я.

— Вы же сами заблокировали мою память. — Почему-то я была уверена, что блок поставил именно этот бог. — Поэтому вам придётся напомнить, о чём мы договаривались. И вернуть мою память. Это наверняка в договор не входило. Что я должна сделать?

— Вернуть принадлежащее мне и не принадлежащее этому миру. Произнести нужные слова над нужным предметом.

— Как я произнесу, если их не помню?

— Ты вспомнишь сразу, как возьмёшь в руки, — резко сказал он.