Медвежье сердце

Он ехал чуть впереди, но разве мог произойти такой разговор, который мастер над проклятиями бы не уловил? — Подвох в том, что стоит тебе задержаться на любой другой земле, как спустя несколько дней она начнет откликаться на зов твоей крови. И чем дольше ты пробудешь, тем крепче сделается связь, а энергии станут покорными.

Иврос ничего не ответил. Лишь подумал о том, что Керика оказалась права. Будь его воля, он бы возвратился домой. Только возвращаться к возлюбленной бесправным сыном лесника мужчина не собирался.

Всю свою сознательную жизнь он прожил охотником.

Сначала — на мелкую дичь подле матери во время их выездов в Терновый Бастион. Затем — на дичь покрупнее в Нордвудских лесах под руководством отца. А в последние годы — на бестолковую нежить, что поднимала покойная мать, сделавшись Пастырем проклятых. Ныне же цель его охоты и вовсе потеряла материальные очертания. И в то же время обрела особый смысл. Предстояло найти собственное место в мире. Достойное и вполне весомое, чтобы претендовать на все то, что и так уже по праву его. Теперь Иврос в какой-то мере охотился сам на себя. И эта охота уже началась.

На седьмой день пошел дождь. Снегопад, который возобновлялся время от времени, сменился вдруг частыми холодными каплями. Они сыпали из пепельно-серых туч колкими иглами, норовя забраться за шиворот.

Ив поднял лицо к небу прежде, чем братья Корвесы завершат очередное заклятие и укроют их непогоды. Холодная вода на коже вывела Норлана из внутреннего оцепенения. Мокрые дорожки прочертили блестящие следы на лбу и щеках, скатились вниз, упали на одежду и оставили темные пятна.

Иврос моргнул. И та бескрайняя пустошь, в которой он словно бы пребывал с самого выезда из Высокого Очага, вдруг рассеялась, явив взору восхитительный вид. Их лошади выехали на вершину холма, с которого открывалась широкая долина. Здесь, среди высоких, как свечки, елей серебристой лентой змеилась скованная льдом река, над которой навис замерзший водопад. Он сбегал с предгорий вниз по бесконечным каменистым порогам, да так и застыл.

Будто заколдованный, а не замерзший. Вода в нем была такой чистой, что лед казался пронзительно-синим даже несмотря на пасмурную погоду.

— Это Авиерра, — подала голос мастер Керика. — Главная река Идариса. Она берет начало здесь и течет дальше, на равнины. Расширяется. Собирает ручейки и речушки поменьше. К Идарису она приходит могучей и сильной. А летом потоки с гор кормят ее так обильно, что она не пересыхает даже в самую безжалостную жару.