Трактирщица

Особенно дорогой была книжечка, куда отец вкладывал долговые расписки, зарегистрированные в банке.

Сложная система, на самом деле, но надёжная. Банк под половину процентов соглашался выступить поручителем и гарантом выплаты долга. Грубо говоря, если я даю кому-то в долг определённую сумму, а мой должник не может или не хочет вернуть деньги в срок, то долг выплачивает банк. Кроме того, я могу как бы перепродать долг банку. А он, в свою очередь, имеет право повысить процентную ставку. 

Пять таких расписок я обналичила сразу, как переехала из родного дома подальше от загребущих лап братца. Сумела получить полную сумму по уже просроченным долгам, используя доверенность от отца. Конечно, можно было использовать и остальные расписки, но мне стало неудобно, учитывая возможность банка поднять проценты для должников. Среди них были и те, кто приходился отцу друзьями и товарищами. Оскорблять память лина Беринского таким подлым поступком я не хотела. И плевать, что прагматичная часть меня умоляла отключить совесть. 

Как бы то ни было, я сидела в столовой постоялого двора на окраине родной столицы, и на счету имелось теперь уже пятьсот золотых. Ещё на триста-пятьсот золотых можно было продать украшений, если не жадничать и отдать не только свои, но и мамины. Но это на самый крайний случай. И не стоило забывать о неприлично огромном земельном участке на окраине королевства. Построить там дом будет стоить не меньше тысячи золотых. Тогда непонятно, на что мне жить. Работать меня не возьмут, брат наверняка позаботился. Да и кем? Мыть полы в каком-нибудь трактире? 

Есть не хотелось, так что я вяло ковырялась в тарелке, разглядывая скатерть с ярким орнаментом, и гоняла в голове нерадостные мысли. 

—…мне бы только продать оставшееся, семья заждалась, — сетовал купец за соседним столиком. 

Я старалась не обращать внимания, но он и его товарищи говорили слишком громко. По обрывкам разговора стало понятно, что мужчина не угадал с товаром, уже несколько месяцев находился в столице и никак не мог уехать, потому что очень многое не сумел продать. 

— А чем торгуешь, любезный? — спросила я, сама не зная почему. 

— Ткань, — коротко ответил мужчина. — Светлая и добротная, но скромная. Думал, на простыни хозяйкам, а здесь мода пошла на тёмные цвета среди простых людей. А те, кто побогаче, берут другие ткани. 

— И всё? В ткани проблема? 

— Да прям уж, — встрял его собеседник.