Танцующая с грозой

Богиня, услышь, я готова принять твою чашу! – прозвучал в полутьме наполнившийся силой голос.

Глава 1

Марина.

Рвешься, рвешься.… Стремишься наверх, всю жизнь посвящая глупому слову "надо". Надо учиться, надо работать, надо строить карьеру. Учиться идёшь, ни куда хочется, а куда надо. Общаешься с тем, с кем надо. Работаешь, правильно, как надо.

И вот стоишь у окна больницы и понимаешь. Уже не надо. Ты одна. Да, карьера. Да, работа. Уже давно даже любимая. Но вот ни разу за время твоей болезни, твои цифры бесконечных аналитических отчётов не спросили: "ты как?".

И вроде, ты как бы выиграла, ненадолго правда. Всего лишь первый раунд. А праздновать не с кем. И не хочется. Смотришь на постоянных клиентов онкологического отделения и понимаешь, что все. Тебе не надо. Ты не будешь бороться за эти жалкие крохи существования.

Неделя. Всего неделя, чтобы превратить твою жизнь в бумажки. В деньги, конечно. Но бумажками они от этого быть не перестали. Взбесится мать, уже рассчитывавшая на твою квартиру и приличный депозит в банке.

Из всего своего имущества, я оставила только заброшенный дом в далёкой деревне в Красноярском крае. Старый, ещё прадед ставил, до войны. Бабушка его мне оставила, и все эти годы я платила за него налоги. А сейчас еду подыхать в родовое гнездо. Зато никакой жалости, ни терплю ее. Ни по отношению к себе, ни по отношению к другим.

Сколько лет меня в тех краях не было? Дай бог памяти. Лет пятнадцать? Переводила небольшую сумму местному леснику, он за домом и приглядывал. Каждый месяц говорила себе, что это последний раз, что и так я, наверное, одна из немногих, кто знает, как делается почтовый перевод. Бог с этими развалинами, кому они нужны. А вот оказывается, мне самой и нужны. Но странное дело, чем дальше от привычной жизни, тем глубже и ровнее дыхание. И просыпается странное, давно забытое детское чувство предвкушения.

И вот, я стою перед знакомым забором, мне на встречу спешит Михаил Елисеевич. Вот и ни словом больше, Елисеевич. Местный лесник. Здоровенный, кряжистый дед. Вспоминаю, как будучи мелкой, искренне считала его лешим за всегда находившиеся у него "лесные гостинцы". Я давно выросла, а он все такой же, только борода гуще, да седины больше. Сколько ему сейчас? Около восьмидесяти? А походка уверенная, да и осанка на зависть.