Танец кобры

Танец кобры

Остин Марс и Винни Фред

9.45.2 Приглашение в дом Сун на одну ночь

Министр жестом пригласил её забираться в седло, убедился, что она сидит как надо, прыгнул на своего Беса и они поехали шагом, молча глядя на палатки на горизонте. Вере не нравилось его задумчивое состояние, он погружался в неприятные мысли всё глубже, она это ощущала, поэтому решила вытаскивать.

— Так кто такой орёл Великой Праматери?

Он посмотрел на неё с понимающей улыбочкой, как будто видел насквозь её попытки разогнать тучи позитивом, но ответил с тем же нарочитым оптимизмом:

— Это орёл. Большой. Единственный в своём роде. В цыньянской всемирной истории он часто упоминается, там даже есть рисунки. Во всех легендах он появлялся только над теми местами, которым Великая Праматерь благоволит, и следовательно, защищает. Обычно его видели перед войнами и катаклизмами, но именно то поселение, которое он посещал, выходило из этих катаклизмов без потерь.

— А кто такая Великая Праматерь?

— Это жена старшего сына Золотого Дракона, один из её титулов. По легенде, она взяла под свою руку все народы гор, в горах она же — МаРа. Для справочки, в долине МаРа — жена среднего сына Дракона, дух леса. А дальше на север, в речных поселениях — жена третьего сына, дух воды. Кто кормит, тот и Великая Праматерь, в общем.

— Логично.

Они опять замолчали, министр уплыл в свои мрачные мысли, Вера смотрела на небо, всё отчётливее ощущая в запахе грозу. Посмотрела на министра и сказала:

— Сейчас дождь будет.

— Здесь не бывает дождя, Вера, — печально усмехнулся он, поднимая голову и глядя в неоднородное фиолетово-жемчужное небо, — я его за тридцать лет жизни здесь ни разу... — и в этот момент ему прямо в лоб прилетела крупная капля воды, с такой силой, что он зажмурился и опустил голову, вытер лицо ладонью и посмотрел на руку, приоткрыв рот с таким видом, как будто вот-вот заорёт, что они тут все охренели вконец.

Вера закрыла рот двумя руками и смеялась, потом заметила краем глаза какой-то блик и обернулась — со стороны гор небо светилось электрическим белым на грани голубого, коротко, ярко и часто. На границе ощутимых костями частот появился низкий тяжёлый рокот, как будто по ту сторону неба молодой Шевчук расчехлял гитару и улыбался как Люцифер, который вот-вот рухнет.

«...и представил я — город наводнился вдруг весёлыми людьми...