Сердце некроманта

Еще несколько мгновений — и браслет осыпался рыжей пылью.

— Кто готовил артефакт? — взревел Первый брат, вцепившись в мое запястье так, что я вскрикнула от боли.

— Я, — отозвался тот брат, что заковывал меня, и вид у него был ошарашенный. — Обычный артефакт, и готовил обычно.

Он тоже схватил мою руку, разглядывая — как будто это могло вернуть блок на место.

— Я не…

«Я не хотела», — пыталась сказать я, но Первый брат оборвал меня на полуслове.

— Эту — в камеру. Другую, не ту, откуда сбежал черный. В той — проверить блокирующие артефакты.

И если кто-то пронесет девчонке что угодно, где хоть крупица магии — даже в чаше отпущения, отправится на костер вместе с ней.

— Что? — выдохнула я.

— Ты продала душу Алайрусу в обмен на силу.

Обвинение было настолько нелепым, что я не смогла даже ответить — только вытаращилась на Первого брата, раскрыв рот. А он продолжал.

— Ты помогла сбежать некроманту, приговоренному к смерти.

— Я не…

— Ты сама призналась, что принесла ему зелья, из которых он добыл магию.

Я осеклась. В самом деле, ведь это я пришла к черному. Да, я вовсе не собиралась его освобождать, но в этом Первый брат прав.

Я помогла некроманту сбежать. И это не оставят безнаказанным.

И все же — костер?

Не самые грязные работы, не плети и даже не каторга с блокировкой магии до истечения срока наказания?

— Значит, займешь его место, — завершил Первый брат. Рванул с моей шеи амулет Фейнрита — цепочка больно рассадила кожу, так что я вскрикнула. Кивнул стражникам.

— Увести.

В камере, куда меня впихнули, даже было оконце. Под самым потолком, маленькое, кошке не пролезть, потому на него не стали тратить решетку. Я глянула на небо и поспешно отвернулась — закат окрасил его розовым, точно отблески костра, который мне предстоял.

Нет. Не буду думать об этом. И отчаиваться рано. В конце концов, еще должен состояться суд. Может быть, к тому времени гнев Первого брата утихнет. Вдруг судьи поверят, что я не хотела ничего плохого. Может, я смогу смягчить их искренним раскаянием — а я в самом деле раскаивалась.

Да, мои намерения были чисты — но Фейнрит велел судить о дереве по плодам, а о людях — по деяниям. Некромант сбежал из-за меня, из-за меня снова будет твориться зло.

И если не врать самой себе, когда прошла первая оторопь, где-то в глубине души я обрадовалась, что мне не придется сопровождать к костру этого человека с насмешливым взглядом и злым языком.

Поймав себя на этой мысли, я испугалась.