Запутанные строки любви

— Алита Патриция Розентроф! Ты дворянка по праву рождения, и никто не может у тебя этого отнять! — от её криков даже кучер начал быстрее шевелиться. — Мы с Эваном слишком тебя избаловали! Надо было отдать в интернат или академию, так нет, пожалели. И какая благодарность? Сорок приводов в комиссариат! Бесконечные жалобы от соседей! Вечные «не хочу-не буду», — она передразнила мой голос. — По-зор-ни-ца, — чеканит она, выстукивая кулаком в такт по сидению, — хорошо родители не видят! Просто хоть раз сделай всё, как надо!.

.

— Как надо, да? А кто себе волосы перед написанием парадного портрета обрезал?..

Небесной госпожой клянусь, не хотела этого говорить! Ну всё, теперь Эвану точно конец. Он мне по секрету вчера рассказал, а я...

— Это другое, — нервно массируя виски, протестует Миа, — мы тогда в Радоване жили, и вообще, откуда ты... Эван, — она сурово поджимает губы и щурит глаза. — Знаешь что, дорогая моя, мы тогда в огромном поместье жили и деньги не считали. И пруд с лебедями...

— ...

в который ты корсет перед женихом выбросила! — да что со мной такое? Закусываю глупый язык, но уже поздно.

— Не переживай, специально для тебя ещё один разыщется. И кринолин с туфельками. Я погляжу, как ты в этом запоёшь.

Хорошо, что кучер колесо заменил, иначе неизвестно, чем бы это всё закончилось!.. Вот так всегда. Если Миа творит всё, что вздумается, — «ты не понимаешь, у меня причины были». А если я чуть-чуть оступлюсь, так всё, скандал на три часа с заламыванием рук. Вон, сидит напротив, надулась под своей шляпой с дурацкими розами.

Ничего нового.

А за окошком становится оживлённо. Сразу чувствуется, что из Трёх Ключей выезжаем: дома выше, дорога ровнее, тротуары шире. Да что говорить, даже деревья тут другие. Но самое главное отличие — воздух. Тут он сухой, с еле уловимыми сладкими нотками зацветающих акаций и моря. Ох, сразу вспоминаются прогулки с Эваном, пока сестрица в магазинчике работала...

— Малышка, пойми: для меня и Эви это было одним из самых тяжёлых решений в жизни, — неожиданно отзывается Миа, не отрывая взгляда от окна.

— Клянусь небесной госпожой, если бы мы жили в Радоване, я бы ни за что не... — от её грустной улыбки даже сердечко сжимается. — Не такого начала взрослой жизни я тебе хотела, но и жить как мы не могу позволить. Какими дураками мы были! — она вытаскивает из рукава носовой платочек и промакивает глаза. — Нам же всего по семнадцать тогда было...

Эту историю я знаю практически наизусть.